Михаил Сидоров

(Историко-фантастические заметки)

     
      2 сентября 1945 года на борту американского линкора "Миссури", стоявшего в Токийском заливе, был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Японии. Первым от имени союзных держав и США его подписал генерал Дуглас Макартур. Затем свои подписи поставили представители Советского Союза, Великобритании, Китая, Австралии, Канады, Франции, Голландии и Новой Зеландии. Вторая мировая война завершилась, став достоянием истории. О том, какой была та война, спорят по сей день; о том, какой она могла стать, - тем более. Да и окончилась ли она вообще?
      Советскому историку М.Н.Покровскому приписывают такое определение: история - это политика, опрокинутая в прошлое. Немало ругали его за эту дефиницию, но он знал, что говорил. История истории рознь. Есть история, что дышло, - та, которую пишут, переписывают и популяризуют придворные летописцы: по разумению, вкусу, пристрастиям, произволу и заказу властей, бесцеремонно опрокидывая в прошлое их политику. Согласимся с Марксом: нельзя судить об эпохе по тому, что она сама о себе думает; современники часто находятся во власти заблуждений и иллюзий. Добавим, однако: еще меньше можно судить об эпохе по тому, что будут о ней говорить, особенно во времена смутные, такого рода историки, ярлычных дел мастера; а заблуждения и иллюзии могут касаться и прошлого. Стоит ли после всего этого сетовать, что история ничему не учит людей? А чему вообще может научить такая вот писаная-переписанная, перевранная на сто ладов "история"?
      Есть еще, однако, и История - та, что вершится скорее всего не по воле людей, и, не всегда попадая в монографии и учебники, сохраняется в Вечности.
      Владимир Набоков считал, что Россия может разделить судьбу Рима - культура останется, а народ исчезнет. Демографическая ситуация, особенно так называемый "русский крест", то есть пересечение графиков снижения рождаемости и роста смертности населения в современной России, пока лишь подтверждает эту гипотезу. Но пророчество писателя наводит также на мысли из области политической истории, особенно актуальные, когда мы вспоминаем о Второй мировой войне. Еще живы победители, но страна, внесшая решающий вклад в разгром Германии и Японии, исчезла с политической карты мира. Такие события незаметно не проходят и становятся поворотными историческими пунктами с малопредсказуемыми последствиями.
      В повести братьев Стругацких "Попытка к бегству" советский офицер Савел (Саул) Репнин из немецкого концлагеря чудом переносится ("дезертирует") в далекое и светлое будущее, а затем, вместе с новыми современниками, - на неведомую планету, названную в честь него Саулой, где есть свои нацисты и свои концлагеря, в которых проводятся опыты над людьми (правда, не медицинские, а, так сказать, технологические, но с тем же результатом). Темпоронавт Саул Репнин возвращается на Землю, чтобы - в свое время - в 1943 году совершить последний подвиг и умереть.
      А вот если бы рядовому Александру Матросову перед его последним боем какой-нибудь посланец из будущего вкратце и доступным языком рассказал, во что через полвека превратится СССР, вряд ли солдат потом стал бы наваливаться "грудью на вражий пулемет". Таких, как он, позвала История. Код призыва был прост и понятен большинству: "За Родину, за Сталина!" Их учили жить, убивать врагов и умирать самим ради счастья будущих поколений. Но оказалось, что каждое поколение по-своему понимает счастье и по-своему добывает его; да и вообще счастье - удел немногих.
      Те, кто пережил войну, мечтали о времени, когда их "девочки сменят шинели на платьица". Не так уж это мало! Вот почему "привязка" истории к нуждам текущей политики, к "требованиям времени" не только безнравственна. Такой исторический "метод" бесплоден. И, может быть, именно поэтому фантастика - не только одна из форм прогнозирования будущего, но и способ освоения прошлого. Первые в этом деле, конечно же, братья Стругацкие, фантастические повести которых - словно гайки, заброшенные писателями-"сталкерами" в Зону для обнаружения гравиконцентратов будущего, а их "Институт экспериментальной истории" - учреждение, в котором прошлое ставит опыты над будущим…
      В конце пятидесятых годов мы, мальчишки, родившиеся после войны, распевали блатную патриотическую песенку, как видно, еще довоенного сочинения - "Прибыл из Германии посол…" (имелись разные варианты, в том числе и нецензурные). "Посол" выдвинул требования: "Вы нам дайте Украину и Кавказа половину, а не то пойдем на вас войной". Глядя на то, что осталось ныне от бывшего Союза, зная цену победы, усомнишься: "А может, надо было отдать?" Прямо так - "Украину и Кавказа половину", вместе с Москвой, которую послесталинские руководители хотели было превратить "в образцовый коммунистический город", единственный во всей отдельно взятой стране, а в итоге из нее получилась гигантская потемкинская деревня российской криминократии.
      В "Комментариях к пройденному" Борис Стругацкий пишет: "…О будущем мы знаем сколько-нибудь достоверно лишь одно: оно совершенно не совпадает с любыми нашими представлениями о нем. Мы не знаем даже, будет ли мир Будущего хорош или плох - мы в принципе не способны ответить на этот вопрос, потому что, скорее всего, он будет нам безмерно чужд, он будет до такой степени не совпадать с любыми нашими о нем представлениями, что к нему нельзя будет применять понятия "хороший", "плохой", "неважнецкий", "ничего себе". Он будет просто чужой и ни с чем не сравнимый…".
      А прошлое? Много ли мы знаем о былом, кроме жалкого набора штампов, вдолбленных в наши головы разновременной пропагандой вперемешку с апокрифами-анекдотами, да туманной хронологической таблицы, все более и более укорачивающейся?
      Зато здесь мы иногда сталкиваемся с такими виртуальными перверсиями, что только диву даешься. "Историк-вероятностник" Сергей Переслегин, опираясь на упоминаемое в повести Стругацких "Страна багровых туч" упразднение школы автобронетанковых войск, составил новую "краткую хронологию" истории ХХ века, согласно которой Германия в 1942 году добилась победы над СССР.
      Фантазия, способность генерировать "безумные идеи", известное чувство юмора - качества весьма ценные для литератора. Но когда школьные учебники истории, изданные в современной Польше, сообщают безо всяких оговорок, что в 1945 году Берлин был взят польской армией, всерьез задумаешься: до каких еще вывертов дойдет постмодерн и какие времена, на самом деле, описаны в оруэлловском "1984"? Юрий Колкер, любящий эпатировать читателя, постулирует определяющий вклад Великобритании и США в достижение Победы и пишет, что было бы лучше, если бы война с Германией закончилась в 1941 году победой нацистов и падением сталинского режима. А уж потом англичане (у которых еще в 1940 году фактически не было армии) и миролюбивые американцы сами разгромили бы Гитлера, и все было бы совсем хорошо. Вопрос о том, насколько эта историческая альтернатива осмысленна, мы здесь обсуждать не будем. И все же от себя сделаем несколько уточнений, замечаний и предположений. Во-первых, если бы уже в 1941 году Красная армия была разбита и Гитлер очутился в Москве, спешить ему было бы некуда. В таком случае Вторая мировая война, после некоторого затишья и перераспределения сил, о результатах которого тоже можно много рассуждать, могла бы превратиться в полномасштабную ядерную, с обменом ударами (а не с показательной бомбардировкой американцами двух японских городов, в одном из которых, кстати, находился штаб императорской армии) - окажись через три-четыре года в распоряжении нацистов атомная бомба, созданная немецкими физиками-арийцами, объединившимися в "Урановое общество" во главе с В.Гейзенбергом. А.Воронель в "Иерусалимских размышлениях" ("22", № 138) пишет: "Подавляющее наступление Советской армии в последние месяцы войны (почти такое же страшное, как и ее предшествующий разгром) ускорило" гибель нацистской Германии "и фактически спасло" эту страну "от американских атомных бомбардировок".
      Еще Тацит в своих "Анналах" проницательно заметил: "Благодеяния только тогда принимаются благосклонно, когда за них можно отплатить; если же они слишком велики, то порождают не признательность, а ненависть". Историческая несправедливость, как и мировое зло, - неистребима.
      В Эстонии, например, 22 сентября - день освобождения Таллина от немецкой оккупации - теперь решено отмечать как "день траура". Уж не по тем ли тысячам евреев, которые жили до войны в этой прибалтийской республике и были почти поголовно истреблены с приходом нацистов? Никак нет, ведь бои весны - осени 1944 года против наступавшей Красной армии, в которых принимала участие и эстонская дивизия СС, с недавних пор называются здесь "оборонительными", а эстонцы, воевавшие в гитлеровской армии, - "борцами за свободу", заслуживающими "знаков почета"!
      И нынешние руководители еще одной страны Балтии - Латвии чествуют и награждают латышских легионеров - недобитых эсэсовцев - как национальных героев. Заодно они настойчиво требуют от правительства России извинений перед латышами за допущенные когда-то советской властью притеснения, депортации, репрессии. Во вновь образовавшихся или отпавших от бывшего советского блока государствах сейчас очень модно требовать от России - правопреемницы СССР, взвалившей на свои отощавшие плечи все его долги и ядерную дубину, - извинений и компенсаций. Правильно сказал недавно редактор "Огонька" В.Лошак: мы же еще в 1991 году отказались от той страны, которая так сильно всех обижала, - чего еще надо?!
      А надо бы, рассуждая и действуя последовательно, отказаться и от Победы, которую та страна одержала. Какое отношение к ней имеют опереточные верховные главнокомандующие, при любом удобном случае опрокидывающие свою бездарную политику в май 1945 года? (Все они, к тому же, как на подбор, - "лучшие немцы"!)
      "Русские патриоты", надо отдать им должное, верно уловили мировую тенденцию и с кличем "мала куча - крыши нет!" смело ринулись в бой, защищать "честь и достоинство" родины. Доктор юридических наук, профессор О.Каратаев, вдохновленный книгой А.Солженицына "Двести лет вместе", подсуетился и сочинил документ под названием "Международно-правовые основы предъявления претензий со стороны русского народа Государству Израиль и международным еврейским организациям". Согласно г-ну Каратаеву, для "мирного решения русско-еврейского вопроса" России необходима компенсация "нанесенных еврейством потерь в период 1917 - 1945 годов" (то есть включая и Вторую мировую войну!), а сумма "репараций" будет измеряться "триллионами долларов". Если дело пойдет и дальше в том же духе, то вскоре евреям предложат повиниться и перед немецким народом - скажем, за восстание в Варшавском гетто, во время которого было убито немало солдат вермахта, - с соответствующей материальной компенсацией. (Следующее уточнение по ходу дела. Считается, что, в отличие от войны 1914-1918 годов, во Второй мировой войне химическое оружие практически не применялось. На поле боя - нет. А в концлагерях, для истребления их узников, в том числе евреев? Так что войну эту вполне можно считать химической, тем более что нацисты вели ее не только против армий, но и против мирного населения.)
      Под память о победителях и побежденных, героях и предателях, жертвах и их палачах подкоп ведется давно, последовательно и небезуспешно, с легкой руки историков-"ревизионистов". Сколько ни насмехались над "ленинским принципом партийности" в науке - в частности, в истории, - а его уши торчат теперь уже из многих произведений хулителей "единственно верного учения". (Трудно соблюсти объективность и беспристрастность в эпоху, когда один из победителей сначала превратился в колосс с глиняной головой, а затем и вовсе рассыпался, в то время как побежденные - набрали силу и процветают. Повернется ли язык у нищего, стоящего на углу с протянутой рукой, напомнить проходящему мимо него миллионеру, как тот когда-то проиграл ему в карты десятку?!) Главной своей задачей некоторые историографы считают вовсе не описание и объяснение исторических событий, не распознание их внутреннего содержания, не поиск последовательности действий. Они лишь стараются во что бы то ни стало опровергнуть "устаревшие взгляды", исковеркать язык, на котором может вестись плодотворный диалог, сломать рамки, в которые вписывается историческая картина, да и саму эту картину превратить в карикатуру.
      Еще профашистский журналист Дуглас Рид в своем юдофобском трактате "Спор о Сионе", реабилитируя Гитлера и нацистскую Германию, квалифицировал Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками как "месть талмудистов", как некий "план Моргентау", задуманный в Москве. Через полвека у антисемита Д.Рида появились единомышленники, кредо которых - известная юридическая ловушка: "Да погибнет мир, но да свершится правосудие". В 2003 году депутат Госдумы РФ, правозащитник С.Ковалев так отозвался о Нюрнбергском трибунале: "С точки зрения права, это чистое безобразие, это ведь суд победителей над побежденными, причем там даже не было попытки это скрыть. Какое тут равенство сторон?"
      Таким образом, победители, спасшие человеческую цивилизацию от нацистского варварства, целые народы - от полного истребления, должны были "уравняться" с побежденными ценой огромных жертв извергами, пытавшимися навязать свои "законы" всему миру! В 1946 году Карл Ясперс в своей брошюре "Вопрос о вине" защитил и обосновал правомочность Суда народов, а г-н Ковалев спустя десятилетия своими рассуждениями в пользу бедных выступает адвокатом нюрнбергских висельников. "Непредвзятость мыслей" С.Ковалева вызвала резкую отповедь со стороны бывших узников гетто и фашистских концлагерей (письмо от их имени подписал один из основателей общества "Мемориал", известный российский историк профессор Я.Я.Этингер, бывший и узником гетто, и заключенным ГУЛАГа), протест Международного комитета гражданской демократии и других общественных организаций. В своей книге "От Холокоста до Беслана", вышедшей в 2004 году, Я.Я.Этингер отмечает "слабость правозащитного движения" в России. Одной из ее причин, по его мнению, является "борьба за получение западных грантов и других пособий, которые для многих профессионализировавшихся лидеров стали источником существования". "Чрезмерная и однобокая политизация правозащитного движения", подчеркивает ученый, лишает его "остатков общественного доверия".
      Некоторые активисты правозащитного движения, думая, что им позволено уже все, полностью вытравляют из движения здравый смысл и ведут его к деградации. Так, Л.Алексеева с гордостью сообщает, что она никогда не встает во время исполнения государственного гимна России - для таких людей, как видно, не писаны ни законы, ни конституция, и они, подобно известной категории граждан, живут "по понятиям". А в дни 60-летия победы над Германией российская секция международного общества прав человека сочла нужным, жизненно необходимым, обратиться к В.Путину с письмом, главная мысль которого заключалась в том, что Победа была достигнута "вопреки Сталину". Смехотворность, заидеологизированность этого тезиса очевидна. С кем сводят счеты его авторы - с "проклятым прошлым"? Не-ет, тут явно просматривается злоба дня!
      Старая пластинка, наигранная еще "детьми ХХ съезда", переписана его "внуками" на современные носители информации и успокаивает, услаждает лидеров новой, коррумпированной элиты. Нехитрая ее "мораль", внушаемая толпе, сводится к тому, что дураки лучше злодеев, а воры предпочтительнее бандитов. Следовательно, анархическое беззаконие "гуманнее" произвола власти (на деле и то и другое имеет место в нынешней России). И пока эта убогая и ложная альтернатива будет навязываться в качестве "национальной идеи", этической догмы - нечего ждать перемен к лучшему.
      Любой человек, имеющий представление о сталинском Советском Союзе, понимает, что жесткий и жестокий тоталитарный режим ничего не мог сделать "вопреки Сталину": ни потерпеть поражение, ни побороть смертельного врага. Ни один фильм, ни одна книга в те времена не выходили в стране "вопреки Сталину". Тем более что Сталин, как-никак, был Верховным главнокомандующим и председателем ГКО, и без его санкции не принималось ни одно сколько-нибудь важное военное или хозяйственное решение. В основном благодаря его режиму Советский Союз вынес жесточайшие удары, выстоял и победил. В той странной стране слилось воедино все: хорошее и дурное, великое и низменное, возвышенное и подлое - создание мощной индустриальной державы и раскрестьянивание деревни, конституция 1936 года и расстрелы по "разнарядке", поддержка Израиля в его войне за существование и уничтожение ЕАК - что здесь было "согласно", а что "вопреки" Сталину?
      Во Франции, к примеру, вплоть до 22 июня 1940 года существовал либеральный демократический режим. "Вопреки" этому или из-за этого Франция рухнула под ударом немецкого кулака? Почему-то вопреки Горбачеву "перестройка" не привела к процветанию страны… Ни к чему перелицовывать наизнанку прежние сказки о "преимуществах социалистического строя", которые, дескать, и явились причиной победы. "Преимущество" было одно: железная сталинская диктатура, которая в конце концов перешибла другую диктатуру - гитлеровскую. В этом, видно, и был исторический смысл и историческое значение существования той страны, которая уже никогда не будет участвовать ни в каких войнах, - СССР. Наверное, это был и тот самый смысл "существования России во всемирной истории", о котором писал в "Русской идее" Владимир Соловьев еще в XIX веке... Не та же ли участь ожидает и США, ставшие ныне оплотом борьбы цивилизованного мира с варварами-террористами? Поддерживая относительный глобальный порядок, эта последняя истинно мировая держава под тяжестью огромных долгов, как Испания в XVII веке, возможно, также придет к экономическому краху и упадку. Против нацизма в свое время существовала одна реальная, адекватная его угрозе сила - Советский Союз. Против современного международного терроризма последовательно действует единственная постоянная сила - Соединенные Штаты.
      Думается, Черчилль и Рузвельт все же отличали красное от коричневого. А вот в сейм Литвы минувшей осенью поступил законопроект, по которому публичная демонстрация и распространение как нацистской, так и советской символики должны наказываться солидным штрафом. К чему бы такая "демократическая" ортодоксальность? Какие комплексы терзают лидеров лимитрофов?
      Дальтонизм особенно опасен для хамелеонов. Когда отказываются видеть разницу между коммунизмом и нацизмом, сталинским Советским Союзом и гитлеровской Германией, красноармейцем и эсэсовцем, - не стоит удивляться и возмущаться появлением в России скинхедов и "лимоновцев", организаций с нацистской символикой и идеологией, "Письма 5000", оживлением в Европе антисемитизма, отрицанием Холокоста и мерзкими байками о тысячах евреев, служивших якобы в СС. Слава Богу, евреи служили все же только в Красной армии и в армиях союзников и воевали, как известно, ничуть не хуже других! И, по совести, если бы еврейское государство было воссоздано в момент образования Организации Объединенных Наций, ему было бы место среди постоянных членов Совета Безопасности.
      Из сказанного выше следует, что Вторую мировую войну нельзя считать оконченной. Но не потому, что полоумные бухгалтеры предъявляют евреям счет к оплате за их, бухгалтеров, неизлечимую глупость, а совсем по другим причинам: победа над Германией - одно, а разгром нацизма - другое, это еще не полная победа над ним. Ведь война затевалась Гитлером с целью уничтожения еврейства. Выступая 30 января 1939 года в рейхстаге, он, цинично сваливая с больной головы на здоровую, "предостерегал": "Если международным банкирам-евреям, находящимся в Европе и за ее пределами, удастся вовлечь народы в новую войну, ее результатом будет не всемирный большевизм и, следовательно, победа иудаизма; это будет конец евреев в Европе". И сегодня исламо-фашистские наследники фюрера, чьи предшественники не понесли никакого наказания за сотрудничество с нацистами во время войны, добиваются ликвидации еврейского государства.
      Юный разумом президент Ирана М.Ахмадинеджад прямо, с веселым задором, поставил перед своими гражданами задачу: "Стереть Израиль с карты мира", а потом выступил и с другими идиотскими "инициативами". И с этими людьми нынешняя кремлевская администрация ведет беспринципную и опасную игру: за несколько миллиардов долларов под угрозу ставятся безопасность самой России, мир на Ближнем Востоке, да и во всем мире.
      Итак, практически общепризнанным можно считать по крайней мере тот факт, что Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года в Европе и закончилась 2 сентября 1945 года в Азии. В связи с этим вспомнилась статья одного петербургского профессора-экономиста, опубликованная несколько лет тому назад. Написана она была по ничтожному поводу - бесчинствам московских болельщиков во время чемпионата мира по футболу, но затрагивала нешуточную тему советско-японской войны 1945 года. Вот что, в частности, утверждал автор статьи: "…Победив Германию, мы ударили им в спину, ссылаясь на союзнический долг, хотя соглашение с союзниками подписали после пакта с Японией. Именно наше вероломное нападение 9 августа, а не атомная бомба, сброшенная на Хиросиму 6-го, и на Нагасаки тоже 9-го, вынудило Японию капитулировать". (Это "мы", "наше" - пожалуй, от неосознанного в убогой серости безвременья стремления хоть как-то приобщиться к чему-то исторически значимому, хотя бы даже и обругав его.)
      Такое своеобразное понимание союзнического долга, политической и военной целесообразности - тоже вполне в духе нашей эпохи. Бедные японские самураи - им предательски ударили в спину. А сколько еще их пало от харакири из-за советского вероломства! И ведь правда же: был пакт о нейтралитете между СССР и Японией, подписанный 13 апреля 1941 года в Москве; Советский Союз так добивался его. Но вот что интересно: а если бы "мы" сдали немцам Москву в 1941 году, как повели бы себя японцы? Продолжали бы по-джентльменски соблюдать договор или открыли бы "нам" "второй фронт" на Дальнем Востоке?
      На Ялтинской конференции Сталин пообещал Рузвельту и Черчиллю, что Советский Союз вступит в войну с Японией через несколько месяцев после окончания боевых действий в Европе. Думается, отношения с союзниками, открывшими Второй фронт на Западе и крепко помогавшими Красной армии всю войну, были для СССР важнее, чем "благородство" по адресу Японии. Поэтому еще 5 апреля 1945 года советское правительство денонсировало договор о нейтралитете с Японией, и руководство этой страны догадывалось, что этим дело не кончится.
      Далее. 26 июля 1945 года была принята Потсдамская декларация - заявление глав правительств США, Англии и Китая с требованием к Японии об ее безоговорочной капитуляции. Советское правительство заявило о своем присоединении к Потсдамской декларации 8 августа и выразило готовность "включиться в войну против японской агрессии и тем самым сократить сроки окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему восстановлению всеобщего мира".
      Это уже было объявлением войны Японии. Помимо обязательств перед американцами и англичанами, желания посчитаться за Цусиму и вернуть Южный Сахалин и Курилы, 8 августа 1945 года имелся также и другой фактор в пользу "удара в спину" японцам: 20-килотонная атомная бомба, уже сброшенная на Хиросиму. Этот аргумент заставлял Сталина быть надежным союзником - теперь уже Трумэна и Эттли. Кроме того, специально для чрезмерно жалостливых или наивных бусидофилов, не грех напомнить о "героизме" благородных самураев. Например, о секретном японском "Отряде 731", осуществлявшем во время войны многочисленные и "успешные" эксперименты с химическим и бактериологическим оружием. Под Харбином японцы построили концлагерь, где проводились опыты на людях. За шесть лет существования лагеря (1939 - 1945) в результате экспериментов было убито около 3 тысяч узников - в основном китайцев. Среди жертв были также корейцы, монголы, русские, американцы. В опытах использовались возбудители чумы, тифа, сибирской язвы и холеры. В ходе боевого применения бактериологического оружия, разработанного "Отрядом 731", погибло более 200 тысяч китайцев (по некоторым данным - около миллиона). "Чумную бомбу", начиненную блохами, инфицированными бубонной чумой, планировалось сбросить на Соединенные Штаты в сентябре 1945 года. Помешало "вероломное нападение"… (Если добавить к сказанному факт применения немцами в сентябре 1943 года против войск союзников, наступавших в Северной Италии, "комаров-убийц", зараженных малярией, то будут веские основания, в-четвертых, полагать, что Вторая мировая война могла бы стать еще и масштабной бактериологической.)
      В наших попытках "отредактировать" историю всегда скрыта уверенность в том, что если бы когда-то, во время оно, кто-то из великих сделал что-нибудь не так, а эдак ("разумно", "по-нашему"!), или это сделали бы вместо него другие, - все было бы гораздо лучше, и мы теперь жили бы уже в Золотом веке, а не ловили Усаму бин-Ладена или не ломали голову над вопросом, что будем есть завтра. При этом упускается из виду простой экзистенциальный парадокс: вот встретился бы ваш отец не с вашей матерью, а с другой женщиной (причин - уйма), и на свет появились бы не вы, а какой-то другой человек. Что же говорить о таких грандиозных событиях, как войны и революции, перемешивающих огромные массы людей, ломающих и созидающих их судьбы, уносящих миллионы жизней, и - формирующих картину мира! Если бы не они, мир, разумеется, стал бы другим. Был бы он лучше? Неизвестно. Да и вопрос этот задавали бы не мы с вами, а совсем другие современники. Кто скажет с уверенностью, что не могло стать еще хуже?
      Методология исторического исследования, предложенная канадским философом Уильямом Дреем, носит название концепции рационального объяснения. Согласно У.Дрею, исторические личности принимают решения и действуют по вполне определенным правилам, руководствуясь рациональными мотивами и целями, а историк должен восстановить эти цели и мотивы по аналогии с мышлением современного человека. Например, если армия какого-то полководца потерпела неудачу в сражении и его действия нам кажутся теперь ошибочными, то это еще не значит, что решения военачальника не были рациональными. Надо воспроизвести ситуацию, цели и расчеты этого деятеля и таким образом объяснить разумные мотивы его исторической деятельности. Почему во время войны за испанское наследство Людовик XIV ослабил военное давление на Голландию (это считается одной из его серьезнейших ошибок)? В основе решения французского короля лежал вполне рациональный расчет: голландцы собирались высадиться в Англии, где неминуемо и надолго должны были увязнуть; тем временем французская армия могла победоносно завершить войну с немцами. Но Людовик просчитался… Ну, а если бы он не ошибся?
      В своей книге "Смысл истории" Н.А.Бердяев высказал мысль о том, что "развитие" - чисто эсхатологический термин; истории же человечества свойственен не прогресс, а "чередование великих драм". Однако преобладающим является отношение к историческим событиям как раз с прогрессистских позиций, "свысока". При этом не только любители, но и профессионалы склонны рассыпать направо и налево хлесткие оценочные суждения, полагая, что тем самым они вершат "суд истории" (делается это чаще всего не от злого умысла, а из-за непонимания тогдашних реалий). Как мог Сталин позволить обмануть себя Гитлеру в июне 1941 года? Как могла Голда Меир "проморгать" Войну Судного дня?
      Если такое отношение к Истории не изменится, то уже лет через десять-двадцать историки и публицисты будут раздраженно недоумевать и негодовать: как могли граждане бывшей великой державы, после революционных потрясений, зверств и войн, освободившись от коммунистического режима, зажить (или вымирать?) при "господах ташкентцах"? Или: как народ, девятнадцать веков стремившийся в Землю обетованную, мог допустить на этой земле изгнание из собственных домов своих соплеменников!
      Итак, вернемся к фантастике. Почему же командир Красной армии, скрытый коммунист С.П.Репнин не остался в прекрасном будущем, о котором он в том, своем настоящем мог лишь мечтать? Ответ на этот вопрос можно было получить в написанных Аркадием и Борисом Стругацкими через шесть лет после "Попытки к бегству" "Гадких лебедях" - произведении, которое мы, родившиеся через несколько лет после войны и кое-чему уже научившиеся, читали отпечатанным прописными буквами на семиигольчатом принтере в конце семидесятых: "Будущее создается тобой, но не для тебя, - размышлял герой повести Виктор Банев. - Эх, добрые старые времена, когда можно было отдать свою жизнь за построение нового мира, а умереть в старом".
      Самый простой "урок истории" можно, пожалуй, сформулировать так: "Не стоит ныне живущим завидовать своим потомкам, а заодно и рассчитывать на их признательность в будущем". Давайте же оставим Победу - победителям. А время наших побед - оно еще не наступило.