Илья Пушкин

      
       - Да не волнуйтесь вы так, - сказала девушка в аптеке. - Ребеночек родился? Это иногда бывает. Сейчас подберем для него все необходимое.
       Меня била нервная дрожь. Все было не совсем так, как думала эта девушка.
       Дело в том, что сегодня утром я нашел у себя под дверью орущего японского младенца.
       Как он туда попал?
       Я не сразу вспомнил Токико, девушку, жившую по соседству и переехавшую куда-то полгода назад. Токико была прелестной миниатюрной японкой, вела довольно рассеянный образ жизни и однажды проснулась в моей постели.
       Был ли я отцом ребенка? Не знаю. Может быть, и нет. Но это уже не имело значения: японская малышка, красивая и белая, как снег, оказалась у меня на руках.
       Я сразу назвал ее Юки - "снег" по-японски. (Вообще-то в России после демобилизации из армии я пошел на факультет японского языка и в той, российской жизни работал переводчиком с японского.)
       У меня даже в мыслях не было бежать в полицию и отдавать кому-то эту милую девчушку. Я сразу признал ее своим ребенком.
       Но что же с ней делать? Не раздумывая, я позвонил в соседнюю квартиру. Там жила Елена Сергеевна - женщина средних лет, русская интеллигентка, неизвестно какими путями попавшая в Израиль. Она была худенькая, почти прозрачная, но с твердым, волевым взглядом и властным голосом.
       Елена Сергеевна не растерялась и не удивилась. Она спокойно взяла ребенка на руки и послала меня в аптеку купить все необходимое:
       - Не забудьте взять детское питание для новорожденного, бутылочку с соской и подгузники, - просто и обыденно сказала она. - Деньги-то у вас есть?
      
       Моя подружка, услышав, что я неожиданно обзавелся японской дочкой, закричала:
       - Связался с какой-то японской...! - И сразу же исчезла из моей жизни навсегда.
       Я, чудом пробившись сквозь пласты и торосы израильской бюрократии, официально удочерил Юки. Елена Сергеевна, будучи человеком незанятым, помогала мне растить девочку. Я много работал, а когда возвращался домой, все время проводил с ребенком. Елена Сергеевна постепенно стала членом моей семьи. А другой семьи у меня к тому времени, увы, уже не было. Так мы и жили.
      
       - Ребенку нужна мать. Жениться вам надо, Саша, - сказала как-то Елена Сергеевна. - Девочке-то уже три годика исполнилось.
       Разумеется, она была права. Я понимал это и искал подходящую женщину. Но женщины, узнавая про Юки, немедленно испарялись: никому не хотелось растить японскую девчушку в Израиле.
       Наконец, я пришел к выводу, что мать Юки должна быть японкой.
       Подходящих японок в Иерусалиме не было. Были какие-то японские студентки в университете, помешанные на сексе и мечтающие о богатом американском женихе, были японки - чьи-то жены... Все это не годилось. Подходящую японку надо было искать в Японии.
       Я нашел в интернете японские сайты и чаты знакомств и начал поиски.
       Разумеется, про девочку я никому не рассказывал; описывал в основном, какой я лихой парень.
       Долго не удавалось найти никого стоящего, пока однажды не появилась Эмико...
      
       Ичироу Такеда не работал в министерстве сельского хозяйства, как думали его соседи. В течение десяти последних лет он возглавлял оперативный отдел японской разведки.
       Да и Хироко Моримото не служила в рекламной фирме, как думала ее мама. Она была отлично подготовленным агентом японской разведки, выполнявшим самые ответственные и опасные поручения.
       Для одного из таких поручений сегодня ее и вызвали в главный офис.
       Войдя в кабинет полковника, девушка поклонилась:
       - Шитсурей иташимас.
       - О-о, хисашибури, - отозвался полковник. - Генки кай?
       Только сейчас он оторвался от каких-то бумаг на столе и поднял взгляд на девушку.
       Каждый раз, глядя на ее хрупкую изящную фигурку, он вспоминал свою жену Юми, давно погибшую во время того ужасного землетрясения в Кобе.
       - Хироко-чан, - он всегда обращался к ней ласково, по-домашнему, - сегодня ночью ты вылетаешь в Израиль.
       Девушка не могла скрыть волнения. Такеда знал, что несколько лет назад у нее был бурный и несчастный роман с израильтянином, жившим в Японии. Все закончилось, увы, банально: израильтянин неожиданно вернулся в Израиль, оставив Хироко страдать. До сих пор сердечная рана кровоточила, и иногда девушка плакала по ночам.
       - Через неделю в Израиль приезжает группа китайских физиков. Среди них будет вот этот человек, - полковник протянул Хироко фотографию. - Он - не физик и даже не китаец. Это северокорейский шпион и убийца. Он везет палестинцам договор об атомной бомбе. Но это нас не касается. У нас с ним свои счеты. Он доставил нам большие неприятности в Сеуле в прошлом году.
       Хироко знала, о чем идет речь: год назад в Сеуле погибло несколько японских агентов.
       - В Китае, а тем более в Корее достать его мы не можем. Придется сделать это в Израиле. Ты уничтожишь его и вернешься. Операция займет неделю.
       Полковник вдруг улыбнулся:
       - Поедешь под очень необычным прикрытием... - Он нажал кнопку селектора. - Танака-кун, войдите!
       Почти сразу в кабинет вошел очень молодой офицер. Произнося обычные приветствия, он почему-то покраснел, взглянув на Хироко.
       - Докладывайте, лейтенант! - приказал Такеда.
       - Полгода назад, - откашлявшись, начал Танака, - в одном из японских чатов знакомств в интернете появился израильтянин, в совершенстве владеющий японским языком. Он очень активно пытался познакомиться с какой-нибудь молодой японкой. По приказу командира я вступил с ним в переписку под именем Эмико. - Он быстро посмотрел на Хироко и снова залился краской. - Вот здесь наша переписка и фотография этого субъекта, - офицер с поклоном протянул полковнику папку с бумагами.
       - Вы можете идти, лейтенант.
       Когда за Танака закрылась дверь, полковник Такеда вынул из папки фотографию и, улыбаясь, протянул ее девушке:
       - Вот этот парень. Ты едешь к нему, Эмико-чан, и вылетаешь сегодня ночью. Он встретит тебя в тель-авивском аэропорту. Он не знает, как ты выглядишь, и никогда не слышал твоего голоса. Судя по его последним письмам он без памяти в тебя заочно влюблен и очень тебя ждет.
       Хироко не отрываясь смотрела на фотографию.
       - Разумеется, после завершения операции его нужно будет уничтожить.
       Полковник кивнул - инструктаж был закончен. Поклонившись, Хироко вышла из кабинета.
      
       Алекс попал в поле зрение японской разведки, когда в одном из японских чатов похвастался, что служил в Чечне снайпером.
       Сначала его хотели завербовать. Но события развивались стремительно, времени не оставалось, и решено было просто использовать его в предстоящей операции "слепым агентом".
      
       Сегодня на утренней пятиминутке в одном из отделов израильской контрразведки присутствовал никому не знакомый посетитель, парень с азиатской внешностью.
       - Это наш друг из Мосада, Игаль, - представил его Нисим. Все улыбнулись: у "друзей из Мосада" имен не было. - Он нам сейчас расскажет что-то интересное... Пожалуйста, Игаль.
       Игаль заговорил на иврите с легким акцентом:
       - Завтра в Израиль приезжает по приглашению хайфского Техниона группа китайских физиков. Среди них будет некий Ван Ли. Нам стало известно от наших друзей, что Ван Ли совсем не физик и даже не китаец. Это агент северокорейской разведки Пак Чен. Он везет палестинцам договор о продаже северокорейского оружия. Вероятно, речь идет о ракетах среднего радиуса действия или об атомной бомбе. Палестинцы готовы заплатить за атомную бомбу любые деньги, а деньги у них есть. Ну, а в Северной Корее голод и деньги им нужны позарез...
       После недолгого молчания Нисим сказал:
       - Организуем за этим Пак Ченом тщательное наблюдение. Устранить его мы не можем, ведь он - "китайский физик", а у нас и без того хватает проблем с Китаем. А вот с его палестинскими визави мы вполне можем разобраться. Сейчас решим, кто этим займется, и перейдем к следующим вопросам. - Нисим повернулся к Игалю. - Вы хотите что-то добавить?
       - Да, если можно. От наших друзей мы получили информацию, что за Пак Ченом почему-то охотится японская разведка. Японцы уже дважды пытались его ликвидировать, но оба раза неудачно. Не исключено, что они попытаются сделать это в Израиле.
       - Ну, это уж маловероятно. В любом случае мы не станем его защищать, а тем более не будем печалиться, если... с ним что-нибудь случится.
       Когда дверь за Игалем закрылась, Нисим занялся распределением ролей в предстоящей операции.
      
       Самолет приземлился в аэропорту Бен-Гурион. Хироко без проблем прошла паспортный контроль и направилась к выходу. Задание казалось ей несложным.
       Вот только парень на фотографии ей понравился и убивать его не хотелось.
      
       Саша долго обдумывал, как лучше встретить Эмико, и как познакомить ее с девочкой.
       Он поторопился, пригласив женщину и даже не взглянув на ее фотографию.
       Разумеется, его беспокоил вопрос, как она выглядит. Эмико, правда, написала ему, что она "хосой" (худенькая) и "каваий" (милая), но что за этим кроется? Почти все японки "хосой" и "каваий"... А вдруг она некрасивая? А вдруг она ему просто не понравится?
       - Не волнуйтесь, Саша, - успокаивала Елена Сергеевна. - В крайнем случае девушка погостит у нас немного и вернется в Японию.
       Было решено взять Юки в аэропорт встречать Эмико.
       "Все решится сразу", - думал Саша, и Елена Сергеевна была с ним согласна. Но как объяснить девочке, кто приезжает? Была еще одна проблема: Юки практически не видела японских женщин и никогда с ними не общалась. Как она отреагирует на Эмико?
       Елена Сергевна, как всегда, действовала быстро и решительно:
       - Приезжает очень хорошая тетя, - сказала она Юки. - Ты с папой поедешь ее встречать. Если тетя тебе понравится, она будет твоей мамой.
       Придя в себя после сказанного Еленой Сергеевной, Саша, как обычно, перевел ее слова девочке на японский. Он старался, чтобы Юки знала японский так же хорошо, как и русский, и все объяснял девочке на двух языках.
      
       Хироко была единственной японкой среди прилетевших, и Саша сразу же понял, что это - она. Сердце его радостно забилось от внезапного счастья: девушка оказалась необыкновенно красивой.
       Юки сидела у него на руках, выглядывая из-за огромного букета цветов. Увидев Хироко, она сразу же поняла, что это и есть "хорошая тетя", и спрыгнула с папиных рук...
       Хироко тоже мгновенно узнала Сашу. Увидев прелестную японскую девочку у него на руках, она застыла на месте в полном недоумении. Опытный тренированный агент, умеющий принимать мгновенные решения в невероятно сложных ситуациях, на этот раз она просто растерялась и не знала, что делать.
       В следующий момент Юки уже бежала к ней с криком "Окаасан! Окаасан!" (мама! мама!).
       Тогда не знающая, что делать, Хироко-агент тут же превратилась в отлично знающую, что делать, Хироко-женщину. Она подхватила на руки очаровательную девчушку и нежно прижала ее к себе.
       - Каваий оннаноко... - шептала Хироко. - Милая девочка...
       Что-то незнакомое ей раньше мешало говорить и комком стояло в горле. Слезы потекли по ее щекам. Хироко плакала.
      
       Мы сидели вчетвером в маленьком итальянском кафе в Нахалат Шива.
       Юки лакомилась мороженым, сидя на коленях у Эмико. Ее лицо светилось счастьем. Эмико ласково похлопывала девочку и что-то шептала ей на ухо.
       Мы с Еленой Сергеевной как завороженные смотрели на них, не в силах отвести глаза. Со дня приезда Эмико прошло всего четыре дня, но мы наслаждались семейной идиллией, как будто уже долгие годы жили вместе...
       - Мама должна тебя на часок оставить, любимая, - сказала Эмико.
       - На часок? - переспросила девочка. - А куда ты пойдешь?
       - Мне надо встретиться с подружкой. Я только встречусь с ней и сразу вернусь. Ты и соскучиться не успеешь.
       Елена Сергеевна посмотрела в окно:
       - Смотрите, Саша, сколько китайских рабочих набежало. Интересно, что им здесь нужно?
       Я проследил за ее взглядом: на улице около входа в кафе стояло несколько китайцев в рабочей одежде. Последнее время в Израиле стало действительно много китайских рабочих. Я перевел слова Елены Сергеевны Эмико.
       Эмико тоже посмотрела в окно и... вздрогнула. Она мгновенно изменилась, вся как-то подобралась. Взгляд ее стал жестким, лицо превратилось в каменную маску. Она неторопливо передала девочку Елене Сергеевне. Юки поняла, что что-то случилось, и вопросительно смотрела на маму.
       - Скажи Елене Сергеевне, чтобы она немедленно увела Юки домой, - Эмико говорила ровным спокойным голосом.
       - Что случилось? - спросил я.
       - Это не китайцы, - сказала Эмико. - Это северокорейские агенты. И они пришли за мной.
       - О чем ты говоришь? Что происходит?!
       - Здесь очень опасно. Пусть Елена Сергеевна быстро уведет девочку.
       Елена Сергеевна, напряженно вслушивалась в японскую речь, вопросительно взглядывая то на меня, то на Эмико. Она поняла, что случилось что-то серьезное.
       - Елена Сергеевна, Эмико сказала, что эти, за окном - корейские агенты. Она говорит, что они пришли за ней и что оставаться здесь опасно. Пожалуйста, возьмите Юки и идите домой... Я что-то ничего не понимаю...
       - А что тут понимать? - Елена Сергеевна взорвалась. - Твоя Эмико - японская шпионка, а эти корейцы пришли ее убивать. Она тебя просто использовала для прикрытия! И нас всех подставила. - Елена Сергеевна зло посмотрела на японку. - Девочку бы хоть пожалела...
       - Что она говорит? - быстро спросила Эмико.
       Я перевел.
       - Со-о дес не, - сказала Эмико. - Она все говорит правильно.
       - ??? - Я не находил слов. Эмико - шпионка?
       Елена Сергеевна подхватила на руки притихшую Юки:
       - Будьте осторожны, Саша... А о девочке я позабочусь. Я уж сумею ее защитить... - И, не глядя на японку, она вышла из кафе.
       Когда они с Юки проходили мимо китайских рабочих (или корейских шпионов?), один из них незаметно последовал за женщиной с ребенком...
      
       - Эмико, объясни мне, что происходит.
       - Я не Эмико, Саша. Я - агент японской разведки. Меня зовут Хироко, - она смотрела мне в глаза, и я понимал, что все, что она говорит, - правда.
       - Когда я получила задание, я не знала, что полюблю тебя. Не знала, что есть Юки...
       Она взяла меня за руки:
       - Хонто - о ни кими о ай шите иру ва... - я действительно очень люблю тебя. Пожалуйста, поверь мне! Если мы выйдем отсюда живыми... я докажу тебе...
       Хироко замолчала.Она с трудом сдерживала слезы.
       Я посмотрел на корейцев за окном. Все они не отрываясь смотрели на нас.
       - Что ты должна сделать в Израиле? Зачем тебя прислали? Почему эти корейцы охотятся за тобой?
       - Меня послали ликвидировать одного корейского агента, находящегося сейчас в Израиле. Он убил несколько наших людей, и я должна отомстить.
       - А что он делает в Израиле?
       - Он привез палестинцам договор о корейской атомной бомбе.
       Атомная бомба у палестинцев! Хироко права: его нужно немедленно уничтожить.
       - Я помогу тебе, - сказал я. - До - о шитара ии но? - что нужно делать?
       Хироко улыбнулась и сжала мои руки.
       - Я не смогу отсюда выбраться, - она кивнула в сторону окна. - А ты беги быстрее к Сионским воротам. Там ждет один из наших. Скажешь ему, что тебя послала Хироко. Он объяснит, что нужно сделать.
       - Как я его узнаю?
       - Он японец.
       - А как ты?
       - За меня не беспокойся. Корейцам до меня не добраться.
       - Ай шите иру е - я очень люблю тебя, - сказал я. - Держись, Хироко, миленькая, - гамбатте кудасай!
       Я встал и быстро прошел через кухню к заднему выходу.
       Елена Сергеевна неторопливо шла по направлению к дому, держа Юки за ручку и что-то ей рассказывая. Девочка внимательно слушала, иногда задавая вопросы.
       За ними на небольшом расстоянии медленно шел "китайский рабочий".
       Агент Чон Хи получил простое задание: ликвидировать женщину и девочку, а затем, ускользнув от возможной слежки, встретиться в условленном месте с остальными членами группы. В правой руке Чон сжимал рукоятку спрятанного в рукаве кинжала.
       Увидев впереди безлюдный переулок, Чон ускорил шаг, быстро догоняя свои жертвы. Наконец, за пару метров до цели, он приготовился к удару...
       Вдруг женщина резко обернулась, и, быстро шагнув к Чону, нанесла ему молниеносный удар пальцами правой руки по горлу. Чон рухнул на месте, не успев ни вскрикнуть, ни взмахнуть руками... Это был излюбленный прием старшего инструктора спецшколы КГБ капитана Елены Сергеевны Беловой.
       Она быстро обернулась к Юки, загораживая собой падающего Чона, и, улыбаясь, громко сказала:
       - Пойдем быстрей, милая. У меня есть для тебя дома что-то вкусненькое.
      
       У Сионских ворот никого не было. Только небольшая белая Toyota стояла на обочине. Я подошел ближе: шофер, молодой японец, как-то странно откинулся на переднем сиденье. Я открыл дверь машины. Парень был бледен, глаза его были закрыты, одежда испачкана кровью.
       - Иките имаска - ты живой? - спросил я. Он открыл глаза, какое-то время смотрел на меня и вдруг улыбнулся:
       - Алекс... - прошептал он.
       Откуда он знает мое имя? Но на вопросы и раздумья времени не оставалось.
       - Меня прислала Хироко, - быстро сказал я по-японски. - Она не сможет прийти. Все, что надо сделать, сделаю я.
       Парень долго смотрел на меня, потом прикрыл глаза и сказал:
       - Часовня напротив храма Гроба Господня... Второй этаж... Ровно в одиннадцать он выйдет из церкви...
       Я посмотрел на часы. Было без десяти одиннадцать. Надо было спешить.
       - А знаешь, - вдруг прошептал парень, открыв глаза и с какой-то усмешкой глядя на меня. - Ведь это я с тобой переписывался... Боку ва Эмико да - я Эмико...
       Он уронил голову набок и окончательно потерял сознание.
       Все перемешалось у меня в голове, но разбираться в этом сейчас уже не было времени.
       Я бежал изо всех сил, чтобы успеть к одиннадцати.
       Вот наконец и храм, а напротив - старая, начинающая уже разваливаться часовня.
       Я взлетел на второй этаж на одном дыхании.
       Там никого не оказалось!
       "Да, ведь их второй этаж - наш третий", - пронеслось в голове. Я быстро поднялся еще на два пролета: там, в бойнице, лежала снайперская винтовка с оптическим прицелом.
       Часы начали бить одиннадцать!
       Я схватил винтовку, передернул затвор и навел ее на выход из церкви.
       Руки немного дрожали - после такого-то бега, но выбора не было, а промахнуться я не имел права. Сейчас главное - дыхание, ровное, глубокое дыхание...
       Вдруг высокая дверь церкви раскрылась, и из нее вышли пять совершенно одинаковых китайцев. Они были с одинаковыми лицами, одинаковыми короткими стрижками, одеты в одинаковые серые костюмы и белые рубашки с галстуками...
       Кто же из них корейский шпион?
       Времени на раздумье не было. Если палестинцы получат атомную бомбу...
       Нет, это надо предотвратить любой ценой! Перестрелять всех этих китайцев-корейцев к такой-то матери!
       Я вскинул винтовку.
       Но вдруг к одному из китайцев подбежали два араба. Начались улыбки, рукопожатия, взаимные похлопывания по плечу...
      
       - Молодцы японцы! - Нисим был очень доволен. - Добрались-таки до этого Пака.
       - А это не японцы, - отозвался лейтенант Габи.
       -???
       - На винтовке - отпечатки пальцев нашего парня. Вот посмотрите... - Габи протянул Нисиму какие-то бумаги. Отпечатки пальцев Алекса, как и всех проходящих военную службу в Израиле, имелись в картотеке израильской контрразведки.
       - Прикажете его арестовать? - спросил Габи.
       - А за что же его арестовывать? За то, что он спас Израиль от атомной бомбы?
       - Но он же агент японской разведки!
       Нисим улыбнулся:
       - За что вы так не любите Японию, лейтенант? Давайте сходим сегодня вечером в "Сакуру". Вы ели когда-нибудь суши? А с этим парнем мне бы хотелось познакомиться поближе.
      
       - Мне бы хотелось познакомиться поближе с твоим мужем, Хироко-чан, - сказал полковник Такеда, хитро прищурившись. - Кстати, чем он намерен заниматься в Японии?
       - Он хочет изучать японскую филологию в Токийском университете.
       - Японскую филологию? Со-о ка... А как поживает ваша девочка? Кажется, ее зовут Юки?
       - У Юки все в порядке, господин полковник. Она ждет братика.
       Такеда пристально посмотрел на Хироко, и в глазах его зажглись огоньки.
       Как только за Хироко закрылась дверь, он быстро куда-то позвонил по телефону:
       - Хироко временно выходит из игры. В Париж полетит Ямада. - Это был приказ.
       Через полчаса Ямада уже получал инструкции у него в кабинете.
      
       Когда Ичироу Такеда вернулся домой, Елена Сергеевна уже успела приготовить суки-яки, любимое блюдо полковника. Она, разумеется, не стала настоящей японской женой канай, но она давала своему мужу то, что может дать только русская женщина.
       И каждую ночь самурай Ичироу Такеда, посмеиваясь в усы, снова и снова шел на штурм Порт-Артура...