Александр Воронель

    
    200000 человек было убито в маленьком соседнем Ливане в ходе недавней гражданской войны. Ненамного больше людей погибло и в Индонезии от цунами. Два эти явления считаются качественно различными. О причинах землетрясений не принято спрашивать. Но я не до конца уверен и в том, что кто-нибудь сможет внятно сформулировать, из-за чего была война в Ливане (или в Судане), и каковы ее результаты. Скорее она тоже выглядит, как нерационализируемое и регулярно повторяющееся природное явление. Природа - это ведь не только лес и море, это еще и природа человека.
    Выступая перед клиром и рыцарством на Клермонтском соборе с призывом к крестовому походу на Иерусалим в 1094 г., папа Урбан произнес: "На этой земле вы с трудом можете прокормиться. Поэтому вы затеваете бесконечные свары между собой. Не лучше ли объединиться против неверных, послужить Богу и разделить между собой богатства Востока?"
    Таким образом, даже в самый разгар эпохи религиозного фанатизма европейцы не теряли трезвого взгляда на действительность, включавшего демографические соображения и правильное истолкование причин военных конфликтов. Политкорректность отняла у современного человека эту остроту зрения. Исходя из сегодняшних речей политиков нельзя понять пружины их деятельности и дальнейший ход событий.
    Наше время характеризуется ужасающим несоответствием между мизерностью целей и сокрушительной мощью средств. Если бы дети в детских садах обладали силой взрослых, большая часть из них погибла бы в ежедневных схватках по ничтожным поводам ("Петя в сарае нашел пулемет - больше в деревне никто не живет".). А если бы у них в руках оказались бомбы и самолеты...
    Это не шутка, а реальная модель состояния современного мира.
    Может быть, ничего исторически ненормального или злокачественного не содержится ни в исламе, ни даже в исламизме. Может быть, это обычное природное явление, "детская болезнь" всех цивилизаций.
    Скандинавы и венгры веками опустошали Европу, завидуя ее богатству. Даже когда их короли приняли христианство, они не сразу заметили противоречие между указаниями своей новой религии и практикой. Никто из них и не думал подставлять вторую щеку. Потом толпы крестоносцев триста лет шатались по миру, ища применения своему религиозному энтузиазму. А с началом Реформации уже и богобоязненные христиане стали резать друг друга во имя Божие. Возглавляемые своими королями англичане, французы и испанцы столетиями воевали между собой, попутно вовлекая немецких, итальянских и швейцарских наемников. Война для европейцев была естественным состоянием общества, путем к карьере и наиболее почетным поприщем для благородного юношества.
    Почему бы не позволить теперь и мусульманам порезвиться, повторяя зады европейского развития? ("Руку правую потешить, Сарачина в поле спешить... Иль башку с широких плеч у татарина отсечь..." - А.С.Пушкин). Столетняя война, Тридцатилетняя война, наполеоновские войны, франко-прусская война - лихие полководцы, красивые мундиры, славные битвы, национальный престиж, обожание женщин... и грабеж, тотальный грабеж.
    Почему бы не позволить и мусульманам резвиться... если только отобрать у них чрезмерно дорогую игрушку - современные европейские изобретения - взрывчатые и отравляющие вещества. (А есть еще бактериология и радиоактивность!) К тому же мусульмане начали на триста-четыреста лет позже Европы и еще не пережили отрезвляющего опыта мировых войн. Средства уничтожения им насущно необходимы для их государственного престижа и народного самоуважения. Что ж, они хуже других?
    Говорят, что большой мир и великие державы обращают свое внимание только на страны, владеющие атомной бомбой. Гражданам мусульманских стран не хватает общественного внимания - психологический механизм, кстати, хорошо нам знакомый по российскому опыту: "Зато мы делаем ракеты" и т.д. - Россия ведь тоже отстает на одну-другую сотню лет. Господи! Как был бы счастлив Израиль, если бы внимание всего мира к нему хоть на время ослабло!
    Когда европейцы еще с энтузиазмом играли в эти игры, в их распоряжении были едва лишь аркебузы и мортиры. Поэтому они не сумели полностью перебить друг друга. Хотя старались как могли. Тогдашние убогие технические средства не позволяли им достичь по-настоящему впечатляющих результатов. Таких, чтобы каждая семья в каждой стране эти результаты прочувствовала до cамых печенок. Выживших все еще оставалось гораздо больше, чем убитых и покалеченных.
    Только первая мировая война, благодаря всеобщей воинской повинности наглядно познакомившая миллионы людей с применением бомб, отравляющих газов, артиллерии и авиации, была уже осмыслена всей Европой как грандиозная ошибка.
    Когда Гитлер пришел к власти, повзрослевшее человечество долго не могло поверить в серьезность его намерений. Еще труднее было поверить, будто и трезвый немецкий народ настолько обезумел, что спустя всего двадцать лет был готов повторить свой неудачный опыт. Только этим, по-видимому, и объяснялись феноменальные начальные успехи гитлеровского руководства. Он ведь действовал в Европе, которая после осознанной бессмыслицы мировой войны жаждала покоя любой ценой. И вправду, какая радость от войны может быть у взрослого человека?
    Однако, "Гитлер лелеял в своем воображении героический мир: сильные, жестокие люди всегда возглавляли и направляли массы. Они делали историю... Он восхищался Чингиз-ханом - Кровь не засчитывается тем, кто создает Империи" (Ян Кэршоу, "Гитлер", 1997)
    Если это не детский склад личности, то что?
    Стоит сравнить это умонастроение с сегодняшним текстом "Аль-Каиды": "История пишется только кровью. Славу можно обрести только из черепов..."
    Напрасно мусульманским бойцам приписывают наивные мотивы ожидания райского блаженства. Райское блаженство не много добавляет к их детской земной мотивации "писать историю". "Обрести славу" - очень земное стремление, хорошо известное молодым людям в Европе еще в ХIХ в. и не полностью забытое сегодня. Это совсем не то же самое, что "обрести вечное блаженство".
    Неправда, что мусульманские террористы абсолютно непримиримы. Вот Бин-Ладен не устает приглашать американский народ и самого Буша принять ислам: "Мы зовем вас в ислам, мир придет к тем, кто ступит на правильную дорогу. Я предлагаю вам увидеть радость жизни и избавиться от сухого, жалкого, бездуховного материалистического существования... Воспримите уроки Нью-Йорка и Вашингтона (то есть теракты 11 сентября 2001 г.!), они даны вам за прежние преступления". Можно посчитать это умеренным предложением, если поверить, что и западные люди - просто капризные, избалованные дети, не ведающие, чего хотят. Им щедро открывают радость жизни, а они не берут! Не хотят мира. По-видимому, из упрямства не хотят "ступить на правильную дорогу". Поневоле приходится их наказывать...
    Не тот же ли упрощенный, детски-романтический склад личности просвечивает и здесь? Заигравшийся ребенок диктует всему миру свои законы...
    Это приподнятое состояние духа планетарного вождя - стратега третьей мировой войны - пропало бы втуне, если бы не услуги всей современной системы массовой информации (а также интернета), растиражировавшей героический облик борца с "бездуховным Западом" по всему миру (особенно мусульманскому миру). Не только оружие мусульманский мир получает от растленного, "бездуховного" Запада. Также и добровольное сочувствие людей, которые ищут в жизни экстраординарного, которым не хватает романтики, не хватает "идеализма" в слишком трезвой атмосфере свободных обществ, где "нет места подвигам". Разгул амбиций движет людьми в истории столь же непреложно, как любовь и голод. Терроризм без западных масс-медиа - ничто. Людские и материальные потери свободных западных стран не идут ни в какое сравнение с моральными потерями от чувства беззащитности, которое охватывает их граждан после каждого террористического акта.
    Полдела сделано. Славу себе Бин-Ладен уже обрел.
    "Дети - это будущее человечества", но взрослые никак не могут отнестись к этой формуле всерьез. Даже средний биологический возраст жителей большинства мусульманских стран вдвое меньше возраста европейцев, а об их историческом возрасте не приходится и говорить. Вот что писал еще в 30-х гг. ХХ в. серьезный культуролог: "Вступление полуграмотной массы в духовное общение, девальвация моральных ценностей и слишком большая "проводимость", которую техника и организация придали современному обществу, приводит к тому, что состояние духа незрелого юнца, не связанное воспитанием, формой и традицией, тщится в каждом деле получить перевес и слишком хорошо в этом преуспевает. Целые области формирования общественного мнения управляются темпераментом подрастающих юнцов и мудростью молодежных клубов" (Й.Хейзинга, "Homo ludens").
    Эти слова говорят об истинных причинах второй мировой войны (и удивительном военном воодушевлении немецкого народа) больше, чем аналитические статьи политологов. В еще большей степени эти слова относятся к сегодняшним мусульманским странам, где техника и организация (благодаря содействию европейцев, конечно) уже придали обществам "слишком большую проводимость", но уровень общего образования еще не позволил бы назвать массу их населения даже "полуграмотной". Увещевания взрослых в такой ситуации превращаются в скучную либеральную болтовню, которую подростки на всех континентах привыкли стряхивать с ушей.
    Многие публицисты стараются доказать (с помощью цитирования первоисточников), что сама религия ислама изначально пробуждает в душах верующих агрессию и нетерпимость. Им обычно возражают другие, которые находят, что религиозные заповеди ислама искажены и ошибочно поняты современными проповедниками-радикалами.
    Но, цитируя источники тысячелетней давности, можно доказать все что угодно. Значение имеет только популярное народное понимание - не исторически реальный, а привычный, былинный образ прошлого, закрепившийся в памяти поколений.
    Ранний ислам, в отличие от христианства, не столько стремился смирить варварский дух народа, сколько звал его на новые дерзания. Коран и Предание ("Сунна") были записаны между жестокими боями и набегами в воинственно настроенной среде и проникнуты оптимистическим духом предопределенного триумфа.
    Может быть, теперь и агрессивные наклонности мусульманских толп, и милитаристская риторика их священников ("джихад") объясняются вовсе не исходными принципами, записанными в Коране (кто там вчитывается в эти исходные принципы!), а памятью о грандиозном военном успехе, с которого в VII веке начался поход кучки полудиких номадов, воодушевленных новой для них идеей единобожия, на окружающие культурные страны, где эта идея давно потеряла новизну. Невиданный начальный успех тогда задал им их этику превосходства мусульман над всеми народами и внушил уверенность в совершенстве их образа жизни, обеспечившего эти победы. Чем проще, тем победоносней, тем ближе к тому исходному раскладу, который, по-видимому, был любезен Всевышнему, раз, вопреки всякой вероятности, Он чудом привел их к овладению полумиром...
    Сложность стала проникать в исламскую культуру только от побежденных. От них же у мусульман появились и ремесла, искусства и науки. Первоначальный мусульманин (его архетип) - это воин, паладин, чья жизнь без остатка отдана войне за Веру. Этот идеальный образ (неважно, насколько он исторически достоверен) и сегодня вдохновляет на самопожертвование мусульманского подростка, который еще не ощутил вкуса к жизни, но уже ищет случая проявить себя.
    Смолоду очень трудно бывает осознать конечный характер всех обозримых ресурсов человека. В "расколдованном мире" конечны все пути человека, куда ни кинешься: память наша ограничена - запомнить все, что нужно для успеха в современной жизни, невозможно. Возможности понимания в любую сторону встречают предел - что-то важное обязательно упущено. Ознакомиться со всем, что происходит в мире, не хватает времени. Даже проявить достаточное внимание ко всем, кто этого заслуживает, мы не в силах. Поневоле выбор оказывается случайным - внимание направляется на тех, кто ближе. При неизбежно ограниченном кругозоре трудно ожидать от людей и памяти о том, что произошло в прошлых поколениях и что могло бы, пожалуй, их вразумить, предостеречь. Им приходится помнить так много в настоящем, что на прошлое (особенно далекое прошлое) памяти не остается. Это относится не только к мусульманам. Мышление недоросля, которому не терпится заявить о себе, поневоле приобретает черно-белый характер.
    Германия потерпела поражение в первой мировой войне по весьма веским причинам, которые были осознаны и всесторонне обсуждены специалистами во многих статьях и книгах. Но уже следующему поколению, спустя всего 21 год, читать эту литературу было недосуг, да и некоторые из этих причин издали стали казаться незначительными. В конце концов, разве именно специалисты сплошь и рядом не оказываются в дураках? И они развязали вторую... Молодежь опять горела энтузиазмом. Начальные успехи Тысячелетнего рейха и впрямь были вдохновляющи. Только старые, опытные генералы знали, что страна вступила на гибельный путь...
    Подавляющее наступление Советской армии в последние месяцы войны (почти такое же страшное, как и ее предшествующий разгром) ускорило эту гибель и фактически спасло Германию от американских атомных бомбардировок. Романтический дух в стране на время угас и сменился тягой к покою. Может быть, не навсегда...
    И чудесные победы начального периода ислама сменились со временем жестокими поражениями. Ислам в его конфронтации с Европой проигрывал одну войну за другой, пока в начале прошлого века Кемаль Ататюрк со товарищи не взялись за глубинную перестройку мусульманского сознания и приступили к преобразованиям, которые не завершены и по сей день. Но во всех мусульманских странах (в том числе и в Турции) и сегодня есть решительная молодежь, которой причины поражений ислама видятся в ином свете. Эта молодежь горит энтузиазмом, отметающим оппортунизм (слово происходит от английского opportunity, то есть возможность!) последователей Ататюрка, и ищет решения своих проблем на пути невозможного, то есть чуда: "Пусть так случится, что мы ИХ победим! Ведь они дряхлые, а мы молодые. Они плохие, а мы хорошие. Они трусливые и больше всего ценят жизнь, а нашей отваге нет предела. Они в Бога не веруют, а мы для Него на все готовы!"
    Однако смириться перед Его непостижимой волей, которая даровала именно дряхлым и неблагочестивым народам бесценные преимущества, они не готовы.
    Поэтому снова и снова эти люди во всех мусульманских странах тщетно пытаются подставить на место Его воли - свою.
    В этом, собственно, они похожи на всех других.
    Эти дети готовы разбить голову об стенку, только бы не последовать примеру старших. Это выглядит скорее законом природы, чем заблуждением лидирующих групп.
    Суть не в том, что упрощенное манихейское видение событий в наше время получило более широкое распространение. Суть дела в том, что оно стало эмпирически гораздо убедительнее. До тех пор, пока можно было с основанием говорить о конфликте богатства и бедности, о вражде невежества к просвещению, даже о ненависти одной расы к другой, монистическое мировоззрение могло оставаться непоколебленным, а конвергенция противоречивых стремлений и конечное примирение казались возможными. Но в наше время все реальные противопоставления становятся только предлогами для вражды. Эдипов комплекс охватывает целые народы. А само наличие вражды, ее включенность в природу мира и человека на наших глазах все чаще обнаруживает свой онтологический, трагически неустранимый характер.