22

     Всякий текст безадресен или, как говорил Мандельштам, обращен к "провиденциальному собеседнику". Однако никто не хочет жить в заповеднике. Даже в эстетическом. "Тень читателя", как "тень друга" в стихах Батюшкова, должна просматриваться в углу комнаты, когда автор сидит за письменным столом. Мне повезло - известный журнал щедро впустил меня в свою жизнь и желанное признание казалось сбывшимся. Невиданное счастье! Оно - не длилось. Во всяком случае, нельзя сказать, что мое сочинение встретили так, как ксендзы встречали Козлевича. Ситуация и впрямь не напоминала "Теленка" - не того, который бодался, а "Золотого", ильф-и-петровского. Текст заметили лишь старые, почти библейские, евреи, обитающие в пространстве окружающей жизни, та небольшая часть их, которая традиционно воспринимала амплуа автора. Эти старые агностики с сумками на колесах, понимающие явления жизни без всякой эмпирической и интеллектуальной проверки, а лишь в меру личного IQ, почувствовали себя дискомфортно и стали отвлекаться на разговоры: "Ой, это совсем не его..." или: "Нет, вполне ничего..." Другие: "Ой, напрасно он..." или: "Не напрасно..." Я понимаю их: это неожиданность. Даже для близких людей. Для тех, кто когда-то что-то во мне увидел или как-то придумал, текст на футбольной основе - жанр какой-то " недостаточный", межеумочный. Бороться с этим нельзя. Между тем своих читателей я вовсе не хотел сбивать с толку, якобы не соблюдая законы жанра. Можно подумать, что я один изменился, а все остальное как было, так и осталось. А я один такой хамелеон! Завтра, по Винни-Пуху, всегда наступает внезапно... Я написал о том, о чем сам хотел бы прочитать. Конечно, это совсем другой текст. Я и занимался им как дилетант. У всякого есть личный опыт вторжения чужеродной среды в привычную среду обитания. Но это тоже правда. Она может быть связана и со вчерашним днем, и с днем, промелькнувшим полвека назад. В общем, ничего нового... И потому, будучи уверенным, что наш век - век профессионализации и секуляризации, я все-таки должен признать, что, скажем, "Методика расчета прорезных пружин" вовсе не искупила бы отсутствие этого текста, пусть и на футбольной основе.

     Итак, поговорим о футболе... Футбол в нашей стране очень многое. Некоторые путают его с религией, кто-то с жизнью... Он и стадион, и салон мод, и стилевая рифма политики, и, как депутаты кнессета, сфера визуального обслуживания населения. Поскольку реальность ипохондрического израильского футбола оптимизма не вызывает - смотреть его, стоит сказать, все-таки энергетически приятнее, чем на депутатов кнессета, - поговорим о телевизионном футболе. Потому что это дом и огромная часть жизни. Это вырезанная ножницами из газеты программа... и игры чемпионата Европы в этой программе. И... постоянное ожидание чего-то удивительного и интересного. Эти трансляции, где все происходит сию минуту, по-честному, создают эффект соприсутствия, чего так не хватает в нашей нынешней жизни. А когда понимаешь, что вместе с тобой в этот час "болеют" миллионы, ощущаешь себя частью мира. Чувство, не часто нас посещающее.
     Итак, поговорим о чемпионате Европы в Португалии, который подтвердил, что в футболе, как и в жизни, все уравновешено: и в проигрыше есть своя справедливость и свое удовлетворение, как и в выигрыше - неудовлетворение и даже насмешка.
     Я не футбольный болельщик и, конечно, не играю в футбол. Правда, в детстве я страстно "болел" за киевское "Динамо", которое еще не было тогда лучшей командой Союза. Казалось бы, "болеть" надо за того, кто лучше играет, но мы всегда "болеем неправильно". (О "Динамо" предвоенном остались предания, апокрифы. Сейчас реалии изменились и я не знаю, в какой степени интересны конкретные имена. Но "прошлое не мертво, - писал Фолкнер. - Оно даже не прошлое". После войны центрального защитника "Динамо" играл Абрам Лерман. Мне нравилось, что еврей хорошо играет в футбол.) Только, как говорит посол России на Украине, именно на Украине, а не в, господин Черномырдин, не поймите меня правильно. Смотреть футбол не менее интересно, чем играть в него. Причем ничуть не легче.
     По уровню участвовавших в нем команд чемпионат в Португалии мог бы, наверное, поспорить с чемпионатом мира. Если бы еще заменить сборные Швейцарии, России и, скажем, Болгарии командами Бразилии, Аргентины и, допустим, Нигерии, то это и был бы, как я думаю, настоящий чемпионат мира. Однако регламент столь скоротечного турнира не способствует определению сильнейшего. Это не Кубок Стэнли, где можно победить, если ты действительно сильнее всех. Здесь велика роль случая. Все может решить один матч. И лидеры сознавали, что вериги игр завершившегося в Европе сезона не позволят им выступить на своем уровне во всех без исключения матчах: невозможно поддерживать форму 300 дней в году. Поэтому в равной игре они как бы "соглашались" на ничью. Встречи Дания - Италия, Италия - Швеция, Германия - Голландия не были фиксированными матчами, то есть матчами с заранее известным результатом. Называлось это "стратегическими соображениями". В противном случае, я думаю, команды могли бы играть иначе. Однако вот ведь еще что выявил завершившийся в Европе футбольный сезон. Сегодня при умелом менеджменте сборная одной, почти любой, отдельно взятой страны Европы может в одном отдельно взятом матче переиграть сборную любой другой отдельно взятой страны. Теоретически так было всегда, но в полуфиналах чемпионата Европы все время участвовали одни и те же команды. В этот раз так сложилось, что нет. Может, это и не признак тенденции, может, это единичный выпад обстоятельств, но он не менее показателен: игра сборных Латвии, Хорватии, Болгарии вынужденно малыми средствами - игра, не взывающая к снисходительности. И напротив: неуспех фаворитов подтвердил сомнения в справедливости тезиса, будто сумма затрат прямо пропорциональна качеству игры. Эти причины нечаянно и, возможно, закономерно выстроили и предопределили загадочный сюжет игр в Португалии. Уже в группах традиционные прогнозы были нарушены двумя революционными марьяжами. И хотя за выход в четвертьфинал команды сражались, как за второе место на президентских выборах в России, из группового турнира не вышли Испания, Италия и Германия. После четвертьфиналов их судьбу разделили Англия и Франция. Сомнений в том, что чемпионат выиграет одна из этих команд практически не было...
     Смерть Пушкина, свидетельствуют мемуары, потрясла всех - от интеллектуальной элиты России до последнего мальчика в Палкинском трактире, который по этому случаю спрашивал: "Кто же будет назначен на место Пушкина для стихов?" После проигрыша Франции вопрос этого мальчика, переиначенный соответственно моменту, сделался актуальным и для экспертов, и для любителей. Правда некое сокрытие, намек, опережающую правду несли в себе строки гениально прозревшего поэта "Мой Телемак, / ‹...› война окончена. Кто победил - не помню. / Должно быть, греки...", но у нас не было глаз, чтобы разглядеть в них водяные знаки финала чемпионата Европы в Португалии.
     Пересказывать сюжет чемпионата нет никакого смысла. И не потому, что на полях Португалии ничего не произошло, а как раз напротив, потому что на них произошло слишком много: если бы это не противоречило физике, можно было бы подумать, что футбольному чемпионату удалось на три недели сделать само время столь же дискретным, сколь дискретной оказалась и судьба некоторых сборных, раздробленная в куски случаем. Кто играл в финале, а кто не вышел из группы все уже знают. Факты известны. Итоги подведены. Вопрос в том, каков подтекст этих итогов.
     Как все великое, футбол слишком прост, чтобы его можно было объяснить. И действительно: отдал мяч - открылся - получил - отдал... Революции в футболе давно закончились. Придумать что-то совершеннее тотального, его еще называют коллективным, футбола невозможно. Сейчас футбол на пути от разумной до полной универсализации. В Португалии и преуспели команды, игроки которых были одинаково успешны в любой зоне, в которой их заставала игра. Так играли не только лидеры. Так, к примеру, играла и сборная Латвии, средняя команда с хорошо поставленной игрой от обороны и классным нападающим. Но, конечно, истинным и, надо признать, заслуженным - это была не удача, это была именно заслуга, - триумфатором чемпионата стала сборная Греции, футбол которой был наиболее близок к фундаментальным основам и принципам игры, заново изобретенной итальянцами, провозгласившими вместо изначально английского "выигрывает тот, кто больше забивает": "задача этой игры в том, чтобы пропустить меньше, чем соперник".
     Чемпионат в Португалии ничего не изменит в футболе. Даже крупный неуспех грандов - в этом, на мой взгляд, главное событие чемпионата - никак не изменит расстановку сил: как хорошо ни играла сборная Чехии, она все равно не будет грандом мирового футбола; как плохо ни играла сборная Италии, она все равно фаворит. А молодые чехи, хорваты, греки, латыши... Что ж... Они уедут играть в классные клубы Италии, Испании, Англии. Вернее, даже не в классные, а просто в хорошие. В классных клубах все равно будут играть Бекхэм, Рауль, Зидан, Анри, Виера и никакой чемпионат Европы не сможет этого изменить. С очевидностью не поспоришь...
     Вот, почему Чехия или, скажем, Португалия не гранды мирового футбола, а Италия фаворит? Потому, что и чешский, и португальский футбол беднее итальянского как материальной базой, так и кадрами; потому, что в Чехии и Португалии слабые национальные чемпионаты, а в Италии - сильнейший в мире; потому, что типично итальянское кредо, некий итальянский инстинкт закодирован в заново изобретенном именно в Италии футболе и заложен в построении командной игры.
     С очевидностью, конечно, считаться необходимо, но кое-кто кое-когда может... и не считаться. И даже не считается. И тогда вдруг выясняется, что исход любого турнира, даже чемпионата Европы, не всегда решают суперзвезды, более того, что разница между ними и просто хорошими игроками исчезающе мала; что талантливая игра лишь необходимое, однако отнюдь не достаточное для победы условие: так же талантливо необходимо скрывать и недостатки своей игры; и что психологическая готовность к игре подчас важнее физической и функциональной подготовки.Как сделалась чемпионом Европы заурядная еще год назад, малопрезентабельная команда Греции, страны с третьеразрядным национальным чемпионатом, команда, которую и накануне чемпионата Европы не принимали всерьез ни эксперты, ни букмекеры, ни болельщики? Тут все дело в Отто Рехагеле, тренере сборной Греции.
     Тренер - основа европейского футбола. Людей, которые бы выражали свой взгляд на футбол, впрочем, это относится не только к футболу, крайне мало, как мало и людей, у которых этот взгляд есть, и еще меньше тех, кому удалось "овеществить" свою идею футбола в необсуждаемые победы своей команды. Люди это штучные. Из практикующих - сэр Фергюсон, Сколари, Капелло, Эрикссон, Рехагель. Кого я еще не назвал?
     Конечно, Рехагель не может сам выиграть матч. Не он выходит на поле, не он забивает голы. Более того, игроки, оказавшиеся в его распоряжении, не всегда соответствовали идеалу. Гораздо чаще не соответствовали. Однако искусство тренера Рехагеля и состоит в том, что он, как никто другой, умеет "собирать" команду. Кто, кроме узкого круга специалистов, до игр чемпионата в Португалии знал имена Загорадиса, Никополидиса, Делласа, Харистеаса? Сегодня они в числе лучших игроков чемпионата Европы, их знают в лицо, у них просят автографы, с ними делают интервью.
     Основная заслуга Рехагеля не в том, что он, работая с игроками, сильной стороной которых дисциплина никогда не считалась, навел в сборной супердисциплину. Он ее, конечно, навел. Но Рехагель - тренер, успевающий за временем. Главное - он, немецкий специалист, не имеющий возможности объясниться с футболистами, правильно употребляя времена греческих глаголов и падежные окончания существительных, нашел с ними общий язык. В таком формате, как футбольная команда, между тренером и игроками должен быть диалог. Футбольной командой, равно как и отделом, и лабораторией, и партией, и даже страной не стоит руководить бюрократически: "я начальник - ты дурак". И даже не потому, что "низы" обидятся, - они все равно найдут повод для обиды. А потому, что иначе не достигается результат.
     Рехагель предложил грекам идею футбола. Не такая уж мелочь! И под нее набрал игроков. Не наоборот. Образ игры - во-первых. Ментальная установка Рехагеля проста и абсолютно незыблема: максимальная эффективность игры и работа только с теми, кто разделяет его футбольные воззрения. Остальные должны уйти. Называется это корпоративной культурой. На его идею футбола самоотверженно работали все без исключения. Я не видел, чтобы кто-нибудь в какой-либо момент игры ушел бы от борьбы, убрал ногу в момент "стыка" с соперником, выговаривал что-то партнерам на поле. "Вы должны как можно больше владеть мячом. Не видя друг друга, вы должны знать, где находится партнер, когда мяч у нас и когда мяча у нас нет. Никто не должен выпадать из движения. Футболу нужно, чтобы перед живым зрителем был живой игрок", - такими словами тренер Рехагель напутствовал свою команду на каждую игру чемпионата. Конечно, зачастую это были не совсем такие слова. А то и совсем не такие. Но пазл чемпионской игры склеивался именно так.
     В Португалию сборная Греции ехала побеждать. Правда, никто еще не знал об этом. Формула успеха команды Рехагеля выглядит не столь чудесной, как ее факт: греческая сборная преуспела благодаря хорошо выстроенному, страстному и технологичному футболу. Очень логичному, постижимому, а значит - воспроизводимому.
     Однако лучшей, как я думаю, в Португалии была сборная Англии, которая, оставшись собой, стала такой, какой никогда не была.
     Еще в середине девяностых суперзвездой в Англии называли всякого, кто умел на достаточно высокой скорости пройти по флангу и сделать передачу в сторону ворот. Сегодня, в условиях жесткой опеки, когда все на грани фола, а время и пространство в дефиците, класс команды - самое сложное в футболе - командная игра - определяется умением каждого игрока контролировать мяч, партнеров, соперников и пространство. Эрикссон, сохранив в сборной английский - с культом борьбы и единоборств - дух, привнес в ее игру тактическую изощренность итальянского футбола с жесткой, как при защите собственных детей, игрой в обороне, и изысканность испанского, со стремлением сыграть красиво и неожиданно. Казалось, для команды Эрикссона и игра в финале чемпионата Европы не Эверест. Но в футболе почти каждый успех - итог неоправдавшегося расчета. Каждый провал - тем более. Несправедливый, как жизнь, футбол и логичен не более, чем она. С Англией все сложилось не лучшим образом: четвертьфинальное зрелище на тему, кто хуже пробьет пенальти, Англия проиграла. И хотя в Англии не принято устраивать "разносы" игрокам и тренерам за "не тот" счет - Англия - это вам не Италия, здесь футбол воспринимают в его изначальном смысле - как игру, не больше, - на спортивных страницах широкоформатных газет разразился скандал. Масс-медиа не пощадили сборную, а Эрикссона попросту приговорили. Газетное "мыло" выглядело так. У команды была слишком глубокая оборона и не было стратегии в розыгрыше штрафных... Бекхэм потерял в цене десять миллионов фунтов... Джеймс - вообще не вратарь... Эрикссон - "ленивый, нелояльный, не болеющий за дело", получает слишком много... Ему припомнили реверансы в сторону "МЮ", какую-то секретаршу... Ему не простили даже чай с Абрамовичем. И все это - лишь из-за одного промаха с пенальти ! Что тут скажешь?!
     Конечно, можно объяснить развязку матча Португалия - Англия интуицией Сколари, сказочно угадавшего с заменами, или синдромом финальных минут, вдруг поразившим Англию, или, наконец, тем, что англичане попросту хуже били пенальти. Но не футбольные частности решают судьбу таких матчей. Судьбу их, как правило, решают действия, напрямую с футболом не связанные... Так думал я, пока экран высвечивал танец безумно счастливых победителей и безоглядное испарение проигравших.
     Прецедент возник в ходе матча Англия - Франция. Матч не вылился в противостояние футбольных принципов: все, кто был на поле в тот вечер, исповедовали одну фубольную веру. Еще бы! По существу противостояли друг другу не национальные сборные, а две сборные единой команды "МЮ" - "Арсенал" - "Реал" -"Бавария" и далее по выбору, составленные по языковому пристрастию. Такое, безусловно, производили они впечатление, и их успех у зрителей был равно ожидаемым. Различие имело под собой только одно основание - Бекхэм. Этот футбольный Леверье с татуировкой в самых неожиданных местах - так он, конечно, ближе и понятнее молодой аудитории с проколотыми пупками в драных джинсах и нелепых майках, - превратил длинный пас в способ самовыражения, сделал его актом искусства. Его присутствие в составе клуба или сборной - это знак принадлежности команды к касте умных, ярких, талантливых. Именно вокруг таких игроков строятся великие команды.
     На мой взгляд, это была лучшая игра чемпионата. Англичане наглухо закрыли фланги, развернули нападающих Франции лицом к своим воротам, были надежны в подстраховке, сохраняя разрывы в линиях минимальными.. Своих шансов у Франции не было. Французы были втянуты в игру англичан и играли под их руководством. А Бекхэм еще в первом тайме фамильной передачей справа "нашел" Лемпарда, который не мог не забить. Англичане были изумлены тем, как легко дается им игра. Они видели растерянность французов после гола Лемпарда. Они чувствовали растерянность зрителей. Они могли забить еще... Если бы не пенальти в ворота Бартеза, я думаю, карьерная судьба Англии сложилась бы иначе. Но французы нарушили правила, и судья, не раздумывая, показал на "точку". Бить пенальти изготовился Бекхэм. Как говорил Бабель, со стороны Бекхэма это был грубый поступок, потому что в футболе, помимо свода правил, требующих неукоснительного соблюдения, есть и такие, которые нигде не прописаны, но несоблюдение их ведет к "потере лица". Этика послевоенного дворового футбола - всякий школьник знал это - не позволяла бить с "точки" своим. То, что Бекхэм не играл в дворовой команде, даже не знает что это такое, - слова "дворовый футбол" для него, я думаю, набор литер, - ровным счетом ничего не доказывает: всякий знает - Бекхэм и Бартез играли в одной команде.
     Поначалу я хотел воздержаться от метафизики: ее реалии зыбки и предположительны. И уж точно не упоминать всуе имя Творца. Однако обстоятельства матча дают безусловные основания предположить, что Бог, в общем-то индифферентно относящийся к футболу, в тот вечер "стоял" за Францию. Он, конечно, не оставил без внимания желание Бекхэма и сделал то, что Он сделал. "Бог не фраер!" - когда еще заметил Сеня Кошубский, слесарь нашего экспериментального участка. Нет, Бог не проклял ногу Бекхэма - Он сделает это в матче с Португалией, - Бог только шепнул Бартезу: "Держи правый угол"! Дальнейшее известно...
     Ну ладно - Бекхэм. С Бекхэмом Он сделал все по высшей справедливости. Но остальные? Чем так уж провинились Джеймс и Джеррард, я не пойму? Почему, когда Зидан пробивал штрафной, Бог оставил Джеймса в той части ворот, которую защищала стенка, а минуту спустя заставил Джеррарда отыграть мяч назад? Те, кто думает, что Джеймс и Джеррард сыграли так сами по себе, жалкие материалисты. Это сделал Бог... Неужели Он решил, что был несправедлив к французам в Японии?..
     А как же Россия? А Россия... Ох! Россия ожиданий не обманула. Россия была хуже всех. Не то, что меня это радует или огорчает. Но с Россией, как с евреями: ругать ее хочется только среди своих.
     В Португалии все команды играли похоже: прессинг и мощная атака - основа современного футбола. И лишь Россия в ключевых матчах против Испании и Португалии, вчистую проигранных, играла только в обороне. Россия держала у своих ворот девять человек - даже диспетчер сборной Гусев отрабатывал у собственного углового флажка, - отчего, впрочем, дыр в ее обороне не стало меньше, чем в швейцарском сыре, - впереди одного Кержакова, выпустив под него медленную полузащиту, которая за ним не успевала, и играла на ничью. Ни одна из команд, игравших в Португалии, даже из стран, которых на карте не видно, не играла на ничью. Естественно забить в этих матчах - за три часа игры! - у России была возможность лишь раз. Но не случилось. "Чтобы забить гол, - говорила одна милая, склонная к анализу, женщина, - мало попасть в ворота. Надо еще промахнуться мимо вратаря".
     Между тем по составу Россия была очень сильной, не слабее так понравившейся всем Чехии. Тот же Кержаков ни в чем не уступает Барошу. Родись мальчишка с задатками Кержакова в Англии, он бы, я думаю, уже был звездой мирового класса. Но ему не повезло... В сборной России было много талантливых ребят, но не было команды. А у Чехии была. В Чехии как-то иначе понимают слово "команда". Не как в России. Сборная Чехии долго формировалась, долго наигрывала связки. Ее стартовый состав знала вся страна. А Россия в Португалии сыграла три матча тремя разными составами. Какая же это команда?
     Трагедия футбола России в отсутствии истории. Как будто не кем гордиться. Но кто кого помнит?.. В нынешней России футбол приравняли к нефтяной скважине, приносящей "серьезным" людям серьезные деньги. Именно деньги этих людей заменили молодым талантливым игрокам наставников, и, похоже, других рычагов управления футболом в России сегодня нет. У А.Межирова есть такие строки: "Открылась истина тебе / Какая-никакая: / Россией правит ФСБ, / Контора мусорская". В России должна измениться ситуация. Когда она изменится, она изменится и в футболе.
     А пока, похоже, наиболее полно и многогранно, кардинальную парадигму российской футбольной жизни выразил защитник сборной Евсеев, после победы над Уэльсом обрушивший в телевизионные камеры рвущийся из глубины души, проартикулированный, многажды повторенный европейским телевидением вопль: "Х... вам!"
     Это "Х... вам!" - деталь моего треснутого мира, подобие, укол.
     Чемпионат Европы в Португалии сделался достоянием истории. Но, возможно, сиюминутные сенсации - Греция чемпион и связанные с этим противоречия - поблекнут в сравнении с грядущими сдвигами в европейском футболе. Конечно, долгосрочный прогноз, основанный на здравом смысле и развитии сегодняшних тенденций, наивен, и мой возможный читатель вправе усомниться в его справедливости. Откуда мне знать, спросит он, какими будут эти самые сдвиги через, скажем, двадцать лет, если я не способен сегодня спрогнозировать наверно ситуацию и более близкую по времени, и более для нас значимую: устоит ли до завтра правительство Шарона? Все верно, все так. Ах наше правительство! Это совершенно то же, что и любовь: о силе и длительности тут никогда нельзя судить с уверенностью.(Во внимательных скобках замечу, что политические события в нашей стране, как погода, - они существуют вне нашего желания, вторгаются в нашу жизнь и причиняют массу неудобств. Всякий бы рад, я думаю, держаться от них подальше, но наши политики, призванные стабилизировать жизнь в нашей неспокойной стране предпочитают придумывать мир, вместо того чтобы видеть реальность.) И действительно: разве до референдума в "Ликуде" никто не знал, что в партии, как и во всем нашем обществе, такая раздробленность, такой раскол, что не найдется и двух человек, вполне согласных друг с другом? И разве умение всякого из нас, благодаря нашей многосторонности и добросовестности мышления, впитывать сразу два противоположных мнения со всеми их доводами, еще до начала референдума не превращало идею его проведения в очередную нелепость? Так нет! Какие сомнения?! Никаких сомнений. Лидеры "Ликуда" адресовали "экспертам" - "экспертами" они назначили всех членов партии "Ликуд" - вопрос о выходе из Газы.
     - Выходить, конечно, не выходить! - убежденно ответили "эксперты".
     И дальше идет такой позор. Чувство это и разочарованием назвать нельзя... Самая простая профессия - говорить, что ты за страну в ответе. Сколько людей делают вид, будто у них это всерьез! И на такое ловят все общество. И "это" является политикой. Можно, конечно, многое объяснить нашим миссионерским рвением, страданиями вековыми и - Боже мой! - вечной войной. И этой позицией между Востоком и Западом, которая растаскивает менталитет на куски... И где начало того конца, которым заканчивается начало?
     Моя позиция отличается идейной путанностью. Я за демократию, но, зная судьбы литературы и науки в глубоко советские времена, я осторожно отношусь к мнению большинства, стараясь как можно реже ему следовать. Поэтому я просто вынужден задать эти вопросы. А точно ли практикуемый доступ граждан к участию в делах государства является результатом их равной способности к этому участию? Не лукавство ли недобросовестных политиков - мистическое преклонение перед народом? Не обманываем ли мы себя, преувеличенно доверяя способности народа предвидеть будущее свое, страны, мира? Какая тонкость и изощренность ума нужны для этого! Какая культура! Все данные думать, что народ плохо, очень плохо предвидит будущее, и что неумение предвидеть его принесло нам немалый запас ложных идей и знаний. (Конечно, всякий израильтянин должен быть так же защищен законом, как и, скажем, Ландау или Лившиц, случись им быть подданными Израиля, но, я думаю, не всякий из нас вправе судить о "Курсе теоретической физики" Ландау и Лившица.) И хотя, как и мой возможный оппонент, я тоже уверен, что все предсказатели - без исключения, - либо писатели-фантасты либо, как минимум, шарлатаны, я все-таки рискну предположить: базовые принципы европейского первенства в довольно близкие годы изменятся. Мое предположение основано не на сегодняшних проблемах футбола, хотя они, бесспорно, являются катализатором этих изменений. Более всего меня убеждает в неизбежности грядущих футбольных перемен в Европе европейский подход к понятию "суверенитет". Если Соединенные Штаты - о других странах я даже не говорю - являются традиционным национальным государством с присущими национальному государству принципами и философией, то в Европе, напротив, с семнадцатого века основой международной политики и средоточием политической ориентированности стало прогрессирующее размывание национального государства. А уж восемнадцатый век - первая примерка глобализации - объединил Запад своим универсальным вкусом, сделав все страны Европы неотличимыми друг от друга. И сегодня европейские руководители тратят больше времени на вопросы унификации, чем на любые другие. Вот почему главные лица, действующие на футбольной арене Европы, уже примеряют на себя новые роли. Я имею в виду объединение футбольных клубов Европы, известное как G-14.
     Не являясь официальной организацией, G-14 представляет интересы восемнадцати владельцев самых именитых клубов Европы и имеет в футбольном мире немалый вес. Цель объединения - устранение проблем, которые создают клубам соревнования среди национальных команд. Сегодня противостояние G-14 и руководителей ФИФА, похоже, близится к своему апогею. При этом речь идет не только о вопросах безвозмездного выступления футболистов за свои сборные - клуб, являясь работодателем игроков, полагает, что вправе получать дивиденды за их "халтуру" на стороне, то есть за игру в сборной своей страны, - и бойкоте чемпионата мира для клубных команд, но и постепенном выходе восемнадцати именитых команд из состава этой организации. Вы представляете себе европейский клубный футбол одновременно без "Барселоны", "МЮ", "Арсенала", "Реала", "Ювентуса", "Милана", "Валенсии", "Ливерпуля", "Интера", "Баварии", "Боруссии", "Байера", "ПСЖ", "Марселя", "Аякса", "Лиона", "ПСВ" и "Порту"? Наверняка исключительно в страшном сне.
     Я не знаю, во что выльется противостояние суперклубов Европы и ФИФА. Идет переговорный процесс, ведется поиск компромиссов, но "Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила".
     ...Что же еще до моих собственных чувств, испытанных по ходу трехнедельного праздника европейского футбола, то я понял: здесь всякая команда заслужила то везение, которое ей сопутствовало.

Александр Розенберг

КАКИЕ-НИКАКИЕ ИСТИНЫ