В семье майора в отставке Моисея Абрамовича Шварца случилось несчастье. Сын Оська, студент Курского мединститута, вторично получил двойку по акушерству и гинекологии и стал реальным кандидатом на отчисление. Если и на комиссии провалится - вылетит из института и пойдет в армию.
     Последовало несколько звонков от друзей Шварцев, и, наконец, Моисея Абрамовича согласился принять декан лечебного факультета Белоконь.
     Когда Шварц-отец вошел в кабинет, декан важно восседал в глубоком кресле. Моисею бросилось в глаза, до чего он уродлив: большие красные уши и крючковатый горбатый нос.
     Поговорили о городских новостях, о чем пишут курские и московские газеты. Потом Шварц достал бутылку армянского коньяка.
     - Не согласитесь ли выпить за знакомство? - предложил майор.
     - А почему бы и нет? - пошутил Белоконь и полез за стопками.
     А когда напиток был разлит, произнес, поднимая рюмку:
     - Ну, вздрогнули! - и подмигнул собутыльнику.
     Шварц пригубил - а что было дальше, совершенно выпало из его памяти. У жены Нины ему удалось выяснить лишь, что домой привел его, в дым пьяного, друг семьи Никита: до этого Шварц пять часов проспал в трамвае-"двойке", крутившемся вместе с ним от железнодорожной станции до нового автовокзала.
     Весь следующий день Моисей отсыпался, а в среду пошел к Белоконю, снова прихватив армянский коньяк.
     - Итак, вы опять хотите выпить со мной? - спросил с ухмылочкой декан, вдруг поднялся с кресла и бодро заходил по кабинету.
     Неожиданно перед глазами Моисея возникло нечто отвратительное. Штаны на заднице декана оттопыривались, будто он в них наложил. Однако интуиция подсказывала Шварцу иное. Он быстро приблизился к Белоконю, схватил его сзади за брюки и... обнаружил хвост, короткий и толстый.
     - Хорош профессор, нечего сказать! - воскликнул Моисей. - Так вот кто все это организовывает!
     - Что, что именно? - проворковал Белоконь, пытаясь вырваться из цепкой руки майора.
     - Отчего старший преподаватель Шишкин помер? - спросил Шварц.
     - А... Да то студенты катались на нем верхом, пока не довели до инфаркта... - пояснил Белоконь.
     - А доцент Криволапов почему повесился?
     - Студенты, всё студенты, - ответил декан, пробуя освободиться. - Подсунули ему вместо пачки долларов его собственную, нарезанную под банкноты диссертацию...
     - А как это ассистент Еськов угодил в дурдом?
     - Он приходит домой, а его жена-студентка сидит голым задом на раскаленной сковородке и поет "Интернационал"... Отпусти хвост, больно!.. Это все студенты-бесенята, я только декан... Ну, отпусти же...
     - Каков декан, таковы и студенты, - резонно заметил Шварц, отпуская декана. - Что с Оськой-то будет?
     - Идите домой и не волнуйтесь, - ответил Белоконь. - А о своем открытии - ни слова...
     Майор пошел домой. Стоял конец октября, и, как обычно в это время в Курске, над городом, жутко каркая, кружились стаи воронья. Шварц, терзаемый плохими предчувствиями, ускорил шаг.
     Дома ему прежде всего бросилось в глаза перепуганное лицо жены. Потом раздался вороний клекот сына:
     - Отец, я пятерку получил! - орал Оська, появляясь из кладовки верхом на черном коте и потрясая шваброй.