После публикации книги Солженицына "Двести лет вместе" русскозычные израильские издания, опубликовали ряд полемических материалов, в основном с обвинениями в якобы антисемитской направленности книги. Некоторые из них не забыли при этом отметить, что многие "антисемитские" аргументы Солженицына - на совести журнала "22" и авторов, которых он цитирует. Поскольку там много ссылок и на мои статьи, мне уже не раз ставили на вид мое "неблаговидное поведение".
Цитаты из моих публикаций, приведенные А.Солженицыным, подлинны и точны и то же самое подтвердили другие авторы нашего журнала.
Для авторов "22", израильского журнала на русском языке, всегда было характерно более свободное и менее болезненное восприятие роли евреев в русской истории, чем у многих российских евреев.
Израильский опыт жизни меняет евреев даже сегодня, при наличии сильных связей с метрополией. А для тех, кто приехал сюда давно и не имел постоянной связи с Россией, процесс усвоения израильской самоидентификации был равнозначен "строительству себя заново". Наши интересы, ощущения и настрой часто диссонировали с настроем неизраильских евреев. Некоторые мои претензии к евреям диаспоры за их недостаточную лояльность к Израилю были истолкованы Солженицыным как пример нелояльности части евреев также и по отношению к России. Действительно, в семидесятых годах, когда эмиграция из России была в основном еврейская, появилось много публицистов, авторов, исследователей, которые разоблачали советский строй так страстно, что различие между русским народом и советским режимом у них размывалось.
Позиция типа "вы нация рабов, а потому советский строй - это ваша подлинная национальная сущность" всегда казалась мне не только безнравственной, но и ошибочной, независимо от того, кто ее формулирует - русские или евреи. Особенно безнравственной эта позиция выглядела в контексте исторических сравнений между нацизмом и коммунизмом, когда нацизм виделся как временное историческое помешательство высококультурного немецкого народа, тогда как коммунизм - аутентичное проявление русского народного духа. Большинство западных историков, в отличие от русских, считают, что дело обстоит как раз наоборот, и я лично разделяю именно эту точку зрения. Знаете почему? Потому что советские люди - и русские и евреи - даже в момент совершения своих преступлений, видимо, догадывались, что это все-таки преступления и их следует скрывать. Немецкие же солдаты и офицеры не догадывались даже об этом - поэтому с гордостью украшали личные альбомы своими фотографиями в позе расстреливающих женщин и детей.
Впрочем, номенклатурные диссиденты эмиграции семидесятых годов, которые задавали тон в публикациях того времени, все были в значительной мере учениками Солженицына и, доводя до абсурда его антисоветский пафос, просто не в состоянии были признать за своей прежней родиной никаких заслуг - даже если речь шла о победе над фашизмом - и эта их позиция была конформна тогдашней атмосфере противостояния между блоками. Споры шли лишь о степени тождества "русскости" и "советскости".
У тех, кто не был причастен к диссидентскому процессу, включая меня, не было никакого влияния на этот дискурс. Лично мне всегда хотелось, чтобы Запад, но прежде всего публицисты-евреи, испытывали бы больше благодарности к русским за победу во Второй мировой войне. К счастью, сейчас отношение западных историков резко изменилось, о чем свидетельствуют ставшие бестселлерами книги ведущего британского военного историка Ричарда Овери "Война России" (Richard Overy, "Russia's War") и "Почему союзники победили" ("Why the Allies Won"), в которых заслуги России и русских получили, наконец, полное признание.
Солженицын описывает роль российских евреев в российской истории, и в этой роли они у него не выглядят "положительными героями". Я хочу процитировать здесь А.Воронеля, который во время нашего обсуждения этой темы (а именно - претензий к журналу "22" и его авторам), сказал, что евреи слишком озабочены тем, чтобы во всех исторических ситуациях выглядеть красиво, но такого не бывает. Я продолжу его интересную мысль, которая многим покажется, возможно, новой: стремление евреев выглядеть "положительными героями" любой исторической драмы бумерангом ударяет по Израилю и по остальным евреям. Если мы, евреи, такие хорошие и красивые, то наша страна должна быть либо идеальной, либо не быть вообще. Тем более мы не можем быть оккупантами и отстреливаться от палестинцев. Если же мы все-таки оккупанты, то должны немедленно исправиться, иначе нас лишат права на существование.
Можно иметь разные мнения в отношении роли евреев в мировой или в российской истории. Но, навязывая всем и самим себе свой исключительно положительный имидж, мы сами окружаем себя атмосферой сверхожиданий, которым мы, как, впрочем, ни один народ и ни одна страна, не можем соответствовать. Ни один народ не выглядит "красиво" при всех исторических обстоятельствах и под всеми углами зрения, и никто не ведет абсолютно справедливого и этически безупречного национального существования.
Евреи, по Солженицыну, определили исход русской революции, и поэтому должны дружно покаяться в грехе предков. Говоря серьезно, осталось непонятным, кому адресовано это ожидание. Формально ответственность за историю народа должно бы брать на себя государство этого народа. Но в Израиле русские евреи едва ли тянут на 15 процентов населения, даже после последних волн иммиграции, в которой много этнических русских и лиц смешанной национальности. Что касается израильтян, чьи родители сошли с гор Атласа, городов Магриба, деревень Курдистана и окрестностей Триполи, то историю русской революции они даже в школе не проходили и, наверное, очень бы удивились, если бы им попытались объяснить, что они к этому имеют какое-то отношение.
Но, допустим, мы создадим некий форум выходцев из России, который официально заявит от имени и по поручению, что - да, mea culpa. Затем в России в очередной раз произойдет переоценка ценностей, и новые историки объявят революцию важным положительным явлением в истории России.
Что тогда?
Революции случаются во всех странах, это неотъемлемая часть истории, нацменьшинства действительно всегда играют в них большую роль, а роль еврейского меньшинства в русской революции была действительно диспропорциональна. Ну и что?
Но если Солженицыну не удалось внедрить в меня чувство вины по отношению к роли моих предков-евреев в русской истории, то этого нельзя сказать по поводу моих современников-евреев. Я была бы рада, если бы евреи-эмигранты демонстрировали больше благодарности России за все, что мы получили от нее. Начиная от полученного образования, которое, ко всеобщему удивлению, оказалось хорошим и кончая ролью России в победе над фашизмом. По крайней мере хоть не затюкивали бы тех, кто эту благодарность испытывает и не строили бы иронических гримас при виде наших пап, дедушек и бабушек - ветеранов этой войны, бережно хранящих полученные награды.
Вне зависимости от того, справедливы ли претензии Солженицина к евреям, их нельзя рассматривать как антисемитизм - очков не добирает. К сожалению, у некоторых из нас есть свойство видеть антисемитизм там, где его нет, и не видеть там, где он действительно есть. Это означает, что красная лампочка опасности часто зажигается у нас в неподходящем месте. Поскольку речь идет о круге людей, которые формируют общественное мнение, то это ведет к неправильной оценке ситуации. Современный антисемитизм настолько примитивно определяется набором формальных признаков, что объективный человек не может относить к нему тех, кто этим формальными признакам не соответствует.
Вот эти признаки:
1) Сфокусированность на Израиле. Современный антисемитизм обсессивно занимается Израилем. Унаследовав от старого антисемитизма ненависть к евреям, он сублимировал ее и теперь гораздо меньше занят своим конкретным еврейским соседом, чем "глобальным" евреем, то есть Израилем.
2) Любовь к палестинцам и симпатии к исламу. По формуле "враг моего врага - мой друг", современный антисемит настолько сильно любит палестинцев, что, по меткому выражению Орианы Фалаччи, готов "родную мать продать в гарем, лишь бы в очередной раз лягнуть Израиль с их помощью". После 11 сентября наметилась тенденция перехода в ислам немецких и австрийских фашистов, которые до этого дня считали арабов такой же "низшей расой", как и евреев.
Возможно, некоторым суперинтеллектуалам эти критерии покажутся упрощенными. Но именно они, поверьте, работают.
Современный антисемитизм готов отмежеваться от своего старого предка. Он не только не станет упрекать евреев за участие в истории его страны, но даже способен извиниться за преследования евреев, начиная со времен Римской империи и кончая геноцидом европейского еврейства, хотя в своей особо острой форме современный антисемит и отрицает Катастрофу.
Современный антисемит готов признать за евреями все права, кроме права на собственное нормальное развитие в рамках собственного государства. Он вам этого никогда не скажет, но обусловит свое принятие Израиля в семью народов такими условиями, выполнить которые можно только в случае, если государство и его народ будут развиваться в пробирке в стерильных лабораторных условиях. Адепты нового антисемитизма вам непременно скажут, что их протест против политики Израиля ни в коем разе не связан с антисемитизмом. Вы им поверьте, но только после того, как на демонстрацию по поводу геноцида племени тутси они соберут такую же разгоряченную толпу. Пока этого не происходит, у вас есть все основания считать приступообразные проявления солидарности с палестинцами сублимированной ненавистью к евреям, то есть антисемитизмом. И нет никаких оснований считать антисемитами тех, кто этим приступам не подвержен. Пока Солженицын нигде и никогда не осуждал Израиль - стало быть, не антисемит.
Возвращаясь к мысли А.Воронеля о стремлении евреев к этически безупречному имиджу, можно сказать, что это стремление выглядеть безупречно в условиях межнационального конфликта приводит к тому, что евреи диаспоры солидаризуются с Израилем только в случаях, когда его политика и имидж не противоречат представлениям, принятым в либеральных кругах. Таким образом, профессора-евреи оказываются в числе подписантов петиций, требующих бойкотировать израильские университеты, а еврейские студенты маршируют в антивоенных демонстрациях рядом с исламистами, выкрикивающими антисемитские лозунги. Это приводит к такому парадоксу, когда бывший лидер евреев Франции - престарелый Теодор Клайн принимает участие в демонстрации против антисемитизма, и при этом несет транспарант, осуждающий политику Израиля по отношению к палестинцам. И это в момент, когда Израиль бомбят живыми бомбами, а во Франции исламисты жгут синагоги.
Участие части русских евреев в русской истории не было стерильным, оно несомненно вошло в конфликт с интересами одной части коренного населения и совпало с интересами другой его части, возможно не лучшей. Один из наших авторов, историк Михаил Хейфец, в своей недавней статье пишет, что евреи должны быть благодарны Солженицыну за новую трактовку еврейской истории.
Самая конструктивная часть русских евреев направила свою активность на сионизм - то есть реализовала свой потенциал вне России. В качестве государства мы оказали и продолжаем оказывать воздействие на региональную и, как оказалось, также и на мировую политику. Как любое взаимодействие, это сопровождается конфликтами с теми или другими этносами или группами.
Стремление при всех обстоятельствах выглядеть "положительными героями" на исторической сцене играет на руку современному антисемитизму. В некоторых исторических спектаклях нам иногда достается роль отрицательного персонажа - может, это как раз был русский спектакль.