Ася Энтова

    
    
     На эту тему написано большое количество статей и серьезных исследований. Существует множество мнений о том, возможно ли решение ближневосточной проблемы в принципе и каковы его возможные пути.
     Как и всякая сложная проблема, данный конфликт имеет долгую историю, а также многоуровневую и внутренне противоречивую структуру. В данном очерке ставится задача систематизировать различные уровни этого противостояния (по возможности не слишком углубляясь в исторический анализ) для получения объемной картины. Понятно, что не для любой проблемы существует немедленное и полное решение, но расчленение проблемы на составляющие облегчает поиски возможных путей улучшения ситуации.
     Как каждый человек одновременно является и членом своей семьи, и членом своего социального страта, и членом своей религиозной или этнической общины, и гражданином своей страны, так и то, что условно называют ближневосточным конфликтом, состоит из различных, часто противоречащих друг другу социальных отношений разного уровня. Мы рассмотрим пять таких уровней от общего к частному: 1)цивилизация, 2)нация, 3)страна, 4)община, 5)человек .
    
     1. Конфликт мусульманской и христианской цивилизаций
     Сегодня получила большую популярность теория Сэмюэля Хантингтона о том, что современные конфликты - это, в основном, конфликты между различными цивилизациями. Действительно, только в последние 100-200 лет люди перестали рассматривать свою культуру, как цивилизацию, а всех остальных - как варваров. До того основные способы взаимодействия различных культур сводились к завоеванию и ассимиляции. Длительное мирное взаимодействие удавалось крайне редко. Так, евреи с переменным успехом в течение двух тысяч лет галута пытались выработать механизм сосуществования бок о бок с носителями других цивилизационных парадигм, осознавая при этом всю пропасть культурных различий, не ассимилируясь и не занимаясь миссионерством.
     Стало принято называть мир "глобальной деревней", где представители различных цивилизаций ежедневно и ежечасно сталкиваются с продуктами другой ойкумены: техникой, культурой и с ее носителями. Если ранее с "другим" сталкивались только специально предназначенные для этого отдельные люди: руководители общин, послы, торговцы, завоеватели, миссионеры, то сегодня тяжесть взаимодействия распределяется куда шире. Такое постоянное сосуществование лицом к лицу с другими мирами, смотрящими на тебя со страниц газет, с экрана телевизора, со стороны делового партнера является дополнительной психической нагрузкой и может вызывать отторжение как естественную защитную реакцию. Мусульманский мир, который когда-то владел половиной Европы, сегодня чувствует себя загнанным в угол. Он оказался неконкурентоспособен на мировом рынке техники и идей. Мягкая экономическая колонизация размывает его устои так же, как ассимиляция размывает общину эмансипированных евреев. С одной стороны, мусульмане достаточно сильны и многочисленны и успешно объединяются перед лицом общего врага - христианского мира (или, как его иногда называют, иудео-христианского), включающего в основном высокоразвитые европейские страны и Северную Америку. С другой стороны, мусульманский мир перестал быть самодостаточен, и даже друг с другом мусульмане воюют импортным оружием. Техническая и научная зависимость от Запада, проникновение западной масс-культуры вызывают широкий спектр реакций: от попыток перестроиться на европейский манер (например, Турция) до попыток полностью отгородиться и законсервироваться (например, Афганистан). Часто реакция носит внутренне противоречивый характер полного идеологического неприятия и охотного заимствования технических и социальных механизмов. (Например, в Саудовской Аравии спутниковое телевидение и новейшая технология нефтедобычи сочетаются с отрубанием рук за воровство или побивание камнями). Так или иначе, в любой реакции присутствует обида и нежелание числиться в "отстающих", ощущение угрозы своей культурной самобытности и попытки взять реванш и отвоевать прежнее господствующее положение в мире.
     Неприятие мусульманами элементов чуждой культуры имеет глубокие корни и базируется на основополагающих принципах ислама. В Коране четко разграничивается мир ислама и населяющие его мусульмане и мир, где обитают "неверные", с которым надо вести священную войну - "джихад". Задача этой войны - распро-странение ислама на весь мир и обращение всех "неверных".
     Ислам относится терпимо к "неверным", находящимся за границами исламского мира. Однако эта терпимость и внешняя корректность базируются на принципиально иной основе, чем терпимость западного типа. С точки зрения мусульман, Запад сегодня рассматривается как своего рода "данническая страна", выкупающая своими дарами - данью продление "перемирия", которое временно спасает ее от завоевания и обращения неверных. Сегодня мусульманский мир не обладает необходимой для завоевания силой, но это не означает, что перемирие на нынешних условиях продлится вечно. Обращение неверных обязательно наступит, когда того пожелает Аллах и когда для этого будут подходящие условия.
    
     2. Конфликт еврейской и арабской наций
     Исходя из теории цивилизационного конфликта, можно было бы предположить, что Израиль, как и другие европейские страны, может добиться временного перемирия со своим мусульманским окружением. Однако если мы перейдем на следующий уровень и внимательно присмотримся именно к ближневосточному арабскому миру, то мы обнаружим, что такому перемирию мешают, как минимум, две причины, связанные с географическим положением Израиля.
     Во-первых, для ислама абсолютно исключено признание права на суверенитет "неверных" в границах исламского мира. Израиль как государство "неверных" на Востоке - кость в горле всей исламской системы. Даже "паритетное" двунациональное государство, за которое выступают некоторые израильские ультралевые, - вещь абсолютно неприемлемая для ислама. В границах "мира ислама" для "неверных" действует принцип: "да будут они унижены". Здесь евреи-"неверные" могут иметь только статус "зимми" - статус освобожденных на особых условиях военнопленных. Этот принцип является такой же интегральной частью ислама, как и то, что договор с "неверными" возможен только в виде временного перемирия. Евреи на Востоке могут быть только религиозной общиной, пусть даже и с широкой автономией во внутренних делах, но именно общиной, а не суверенным государством.
     Поэтому Израиль и евреи воспринимаются совсем не так, как другие западные страны. Объявляется, что все зло, которое приносит Запад арабам, - это дело рук евреев, агентов Израиля, занимающих на Западе ключевые посты в бизнесе, финансах и властных структурах. В подтверждение этому в арабском мире распространяется такая устаревшая европейская фальшивка, как "Протоколы сионских мудрецов". Такое узкое персонифицирование врага дает арабам хорошую возможность маневра. Когда это выгодно, можно считать западный мир идеологически нейтральным, принимать от него помощь и апеллировать к международным организациям. А когда речь заходит об ответных обязанностях, тут сразу вспоминают об идеологии, о войне с неверными и о "сионистском агрессоре".
     Второй причиной непримиримой вражды является еврейско-арабский спор за наследие Авраама - Землю Израиля.
     У евреев с мусульманами до сих пор продолжается многовековой спор (как и ранее с христианами) о том, кто же является истинным избранным народом. Вся мусульманская традиция представляет именно Ишмаэля, а не Ицхака истинным наследником Авраама, а самого Авраама - первым последователем ислама.
     Арабы-мусульмане составляют большую часть арабского мира, хотя некоторое количество арабов исповедует христианство или другие религии. В подавляющем большинстве они воспринимают Израиль как западный форпост на Ближнем Востоке, как инородное образование, вроде государства крестоносцев, которое раньше или позже исчезнет. Крошечный Израиль, резко обгоняющий арабское окружение по техническому уровню, социальной обеспеченности, уровню жизни и образования, воспринимается, несмотря на свои крошечные размеры, как грозный враг, стоящий у порога и требующий себе присвоенное арабами Авраамово наследство - Землю Обетованную. И хотя в Израиле практически нет мусульманских святынь, для мусульман идеологически важен сам факт владения Эрец-Исраэль.
     В свою очередь раздел Земли Израиля невозможен и для евреев. Иудаизм считает собственно Святой Землей в первую очередь Иудею и Самарию (то, что в западной прессе стыдливо именуют "West bank" - "Западный берег Иордана") и сердце ее - Иерусалим, который верующий еврей каждый день неоднократно упоминает в молитвах. Еврейское государство в границах до 1967 года будет нежизнеспособным не только из-за своей географиче-ской уязвимости (оно простреливается насквозь), но, в первую очередь, из-за потери смысла сионизма. Одно дело, когда у молодого еврейского государства нет сил отвоевать свои святыни, и совсем другое - добровольно уступить Сион арабам.
     Образ внешнего врага - еврейского государства как нельзя лучше способствует сплочению всей арабской нации и внутренним интересам жестких арабских режимов с их неразвитой экономикой и огромной социальной дифференциацией. Ненависть к евреям в арабской печати по силе может поспорить с выпадами против евреев в прессе гитлеровского рейха. Конкретный и близкий внешний враг, виновный во всех твоих бедах, - просто находка для персонификации абстрактной обиды, нанесенной технической агрессивностью западного мира.
    
     3. Отношения Израиля с отдельными арабскими странами
     Перейдем на следующий уровень, на котором действуют уже не общеарабские цели, а интересы каждой отдельной страны и ее правящей династии. Несмотря на то, что внешний конфликт действует на арабские страны как хороший объединяющий стимул, как только они оказываются лицом к лицу друг с другом, выясняется, что у них совершенно различные интересы. Они могут воевать друг с другом, как воевал Иран с Ираком, якобы из-за того, что одна страна мешает другой напасть на Израиль. Если бы Израиль внезапно исчез, то на Ближнем Востоке не стало бы тихо, напротив, внутренние войны разгорелись бы с новой силой. Просто внутриарабские конфликты воспринимаются как семейная ссора, и Запад без крайней надобности и специфического интереса, как это было, например, в случае захвата Ираком Кувейта, не спешит в них вмешиваться.
     Если на общеарабском уровне все арабские лидеры обязаны хором декларировать неприятие общего сионистского врага, то многим странам по отдельности выгодны добрососедские или, по крайней мере, фактически мирные отношения с Израилем. Египет, например, получил за это весь потерянный в Шестидневной войне Синай вместе с обнаруженной там евреями нефтью. Кроме того, за мирную политику Египет получает от Америки такую же помощь, как и Израиль, то есть около двух миллиардов долларов ежегодно. Если для экономики Израиля эта добавка в два-три процента от ВНП не очень существенна, то для Египта это составляет огромную сумму, которая почти целиком уходит на вооружение. Можно только гадать, против кого будет использовано это оружие, но сегодня Египет не рискует делать что-либо большее, чем высылать время от времени израильских послов, печатать антисемитские карикатуры в правительственной газете и предпринимать другие угрожающие жесты в отношении Израиля. Египетские правители вынуждены балансировать на очень узкой грани, демонстрируя не слишком враждебное отношение к Израилю, чтобы не лишиться западной помощи, но и не слишком дружественное, чтобы не лишиться жизни, как их предшественник Анвар Садат.
     Иордания под управлением хашимитской династии является крайне неустойчивым и искусственным образованием, созданным чуть раньше Израиля на большей части обещанных Израилю земель. Англичанам потребовалось отблагодарить дружественного шейха, и в своем дневнике Черчилль написал: "Сегодня после обеда я создал Трансиорданию". Правящий в Иордании хашимитский клан принадлежит к бедуинскому меньшинству, которое составляет только треть населения страны против двух третей палестинских арабов. К внутренней неустойчивости добавляется внешняя: никто, кроме западного мира в лице Израиля, не может помешать ее соседям, например Сирии, захватить Иорданию так же, как Сирия захватила Ливан. Поэтому Иордания вынуждена опираться на Израиль, как на единственного гаранта своей стабильности, но не слишком раздражать при этом главные арабские страны. В 1967 году Иордания вступила в войну против Израиля, не желая этого. Она присоединилась к Арабской лиге и напала на Израиль тогда, когда всему миру показалось, что Израилю уже пришел конец. За это она поплатилась территорией Иудеи и Самарии. После войны Иордания не захотела принять обратно эти территории в обмен на мирный договор с Израилем, боясь как лишних арабских жителей, так и обвинения в сговоре с сионистским врагом. Сегодня Иордания получает от Израиля деньги, воду и промышленную помощь. Иордания, как и все остальные араб- ские страны, осуждая на словах Израиль за блокаду Арафата, пальцем о палец не ударила, чтобы ему помочь. Ни одной из окружающих Израиль арабских стран сегодня не выгодно затевать с ним войну.
    
     4. Отношения Израиля с отдельными
     религиозно-этническими общинами и движениями.
     Отметим, что арабская нация не завершила еще длительный процесс формирования отдельных национальных государств из различных кланов и этносов, как это было в Европе. Современные арабские государства формировались случайным образом, в зависимости от интересов и успехов колонизирующей их метрополии. Зато исторически у арабов сохранилась система кланов, в чем-то напоминающая феодальные кланы средневековой Европы. На эту систему накладываются также деление на различные внутримусульманские течения, такие как шииты и сунниты и различные более мелкие секты, такие как алавиты.
     Учитывая всю эту этнически-религиозную пестроту, можно понять, что вопрос об устройстве арабских стран по образцу западных демократий на сегодняшний день далек от своего разрешения. Сегодняшняя демократия европейских стран - это продукт длительного исторического и культурного процесса, который не поддается простой пересадке на чуждую ему почву. Напротив, чем менее жестко действует правительство в арабской стране, тем больше вероятность появления там экстремистско-фундаменталистских движений, угрожающих в первую очередь либерально настроенной правящей элите. Все мы помним, что слишком активные прозападные реформы шаха Пехлеви в Иране, несмотря на экономический успех, привели к фундаменталистской реакции, а в Алжире на первых действительно свободных выборах победили фундаменталисты. Правители многих арабских стран справедливо опасаются распространения ваххабизма, пытающегося возродить "истинные ценности ислама" и вернуть арабское исламское общество к такому состоянию, когда из всех даров цивилизации "неверных" необходим только автомат Калашникова.
     Арабские правители пытаются переключать внимание недовольных на внешнего врага, но не всегда им это удается, и время от времени приходится прибегать к жестким мерам: в 1970 году в Иордании было уничтожено более 30 тысяч палестинских арабов-боевиков, сотни тысяч курдов убито в Ираке, памятна еще резня в Ливане тысяч христиан-маронитов. Это далеко не полный список того, как решаются на Ближнем Востоке проблемы государственности.
     Западные страны и Израиль пытаются сотрудничать и оказывать помощь отдельным движениям, выступающим против недружественных Западу режимов. Так, например, Израиль сотрудничал с христианами-маронитами Южного Ливана, которые сражались против арабов-мусульман. К сожалению, кроме выгоды, такое сотрудничество приносит и отрицательные последствия. Так, израильский премьер-министр генерал Шарон до сих пор подвергается обвинениям из-за действий своих союзников в Ливанской войне - фалангистов в лагерях Сабра и Шатила. Проблемой обернулось и сотрудничество Израиля с Армией Южного Ливана. Израилю еще придется заплатить за то, что при отступлении из Ливана он фактически бросил своих союзников на произвол судьбы. Тысячи христиан из Южного Ливана нашли в Израиле временное убежище, но эту проблему предстоит еще как-то решать.
     Положительный пример сотрудничества представляют израиль-ские друзы. Они представляют собой замкнутую общину, лояльны государству и служат в израильской армии. Но как хрупка эта лояльность, показал пример: как только подписание Кэмп-Дэвидских соглашений создало прецедент передачи территорий, массы друзов отказались от израильского гражданства. А когда в период правления Рабина и позднее всерьез заходила речь о том, что Голаны (где живет большое количество друзов) могут отойти к Сирии, их лояльность сразу испарялась. Мы оказались свидетелями "палестинизации" друзов, их солидарности, хотя и ограниченной, с интифадой.
     Заигрывание Израиля с ХАМАСом в 70-х годах показало безнадежность попыток отделить религию и идеологию от политики внутри исламского общества. "Гуманитарная" работа, которую ХАМАС проводит среди бедных слоев, неотделима от общей концепции "возврата к истокам ислама" с его законами "джихада" против неверных.
     Отрицательный пример представляет и попытка Израиля договориться с Организацией Освобождения Палестины (ООП), возглавляемой Арафатом. ООП рассматривалась как возможный противник ближневосточных фундаменталистских арабских движений. Сама концепция того, что одна террористическая организация может обуздать террор других, привела к "процессу Осло" (договор, заключенный в Осло между Арафатом, как представителем палестинских арабов, и Израилем). Возможно, авторы "договора Осло" попались на удочку светского характера ООП, не учтя, что эта "светскость" - не более чем тонкая внешняя оболочка, перевод в "политическую" терминологию той же самой глубинной ментальности и принципов исламизма, если не простого бандитизма Арафата. Но вместо взаимного внутриарабского сдерживания процесс Осло привел только к новому мощному всплеску арабского насилия в Израиле, в котором приняли участие и многие другие террористические организации, и также арабы - граждане Израиля.
    
     5. Индивидуальные конфликты
     Казалось бы, на личном уровне лояльность арабов к Израилю приносит каждому из них прямую выгоду. Когда-то сионисты-социалисты выдвигали лозунг: "Дайте арабам в руки лопату, и им нечем будет держать оружие". Большие надежды возлагались на то, что экономическое процветание, которое принесут евреи в Эрец- Исраэль, примирит арабов с их возвращением. Еще в 30-х годах прошлого века Жаботинский предупреждал, что как народ арабы не променяют национальное сознание "на бутерброд", и предлагал противопоставить им "железную стену" силы. Он считал, что, только поняв всю безнадежность попыток избавиться от евреев, арабы примирятся с еврейским государством.
     Сегодня сотни тысяч арабов мечтают проникнуть в Израиль хотя бы на временные заработки. Многие из них с помощью фиктивного или настоящего родства получают израильское гражданство со всеми прилагающимися к нему льготами медицинского и социального страхования и пособиями на детей.* Тем не менее арабы не стали лояльными гражданами Израиля, и не только потому, что им мешает в этом национальное самосознание. Оказалось, что при ожесточенных внутриизраильских спорах выгодно бунтовать и продавать свою поддержку по самой высокой цене. В то время как лояльные друзы не получают ничего сверх того, что полагается обычному израильскому гражданину, арабы, практически поднявшие антиизраильский бунт осенью 2000 года, получают отступные в размере четырехмиллиардных субсидий местным арабским муниципалитетам. Кроме того, до тех пор пока власть не применяет жесткие меры к арабам-нарушителям закона, они могут получать деньги сразу из двух кормушек: и от Израиля - за обещание лояльности, и от организаций, поддерживающих антиизраильский террор, за нарушение этой самой лояльности. Спонсируемый Саудовской Аравией и другими странами террор по сиюминутной экономической выгоде намного превосходит любую работу,** разве кроме угона машин и доставки наркотиков, чем арабы тоже успешно занимаются. Правда, это связано с опасностью, но в сегодняшнем Израиле для араба намного опаснее проявлять лояльность государству - длинная рука бандитского новообразования под управлением Арафата свободно орудует и в Иерусалиме, и в Хайфе. Поэтому дружеские и взаимовыгодные отношения, скажем, еврейского подрядчика с его арабским рабочим не помешают арабу в случае угрозы его семье со стороны террористических организаций зарезать своего работодателя.
     Особенно заметна еврейско-арабская кооперация в преступном мире, например, в области вышеперечисленных наркобизнеса или автокраж, так как в арабские районы израильская полиция не очень любит совать нос без крайней надобности. Так, осенью 2000 года в многочисленных беспорядках израильских арабов не участвовали многочисленные арабы города Лод. Они не хотели бунтом нарушить свой крайне выгодный арабо-еврейский бизнес по продаже наркотиков.
    
     * * *
     Итак, мы видим, что суть конфликта совершенно различна на разных уровнях и требует совсем разного подхода. Так, на уровне цивилизационном полезно некоторое отстранение, чтобы не вызывать ощущения "агрессии" более технически развитой культуры.
     На национальном уровне, по-видимому, следует ограничиться условием фактического взаимовыгодного перемирия, не пытаясь во что бы то ни стало закреплять это какими-то формальными договорами. Формальное заключение договора с "сионистским врагом", во-первых, может угрожать власти, да и просто жизни подписавшего его правителя, поскольку существование формального внешнего врага является частью внутренней политики.
     На уровне стран, напротив, полезно практическое взаимное сотрудничество, чтобы предотвратить политику единого мусульманского или арабского фронта. Именно это пыталась сделать Америка, достаточно произвольно разделяя страны на "поддерживающие террор" и "проамериканскую коалицию" и поддерживая последних.
     На уровне движений следует отметить эффективность западных экономических санкций в борьбе с террористическими движениями, ведь "деньги - это кровь войны". Однако избирательная поддержка Западом отдельных движений, выступающих против недружественных Западу режимов, до сих пор не увенчалась большими успехами, так как эти движения, как правило, были либо такими же экстремистско-террористическими, как и режимы, против которых они выступали, либо бессильными и не имеющими местной базы.
     На индивидуальном уровне следует отметить, что большинство экстремистских арабских лидеров в той или иной степени общались с западной культурой и многие из них имеют западное высшее образование. Однако это только придало им умения и решимости вступить с Западом в противоборство. Как показали статистические исследования, на Ближнем Востоке степень агрессивности растет вместе с повышением уровня образования и благосостояния, а не уменьшается с повышением благосостояния, как на Западе. Поэтому, по-видимому, основной упор в культурном взаимодействии нужно перенести с просвещения и субсидирования, которые воспринимаются как навязывание своего образа жизни, на требование соблюдения в отношениях законности и правопорядка как сдерживающей силы.
     Процесс Осло в очередной раз подтвердил, что арабы и евреи, как народы, не могут сосуществовать в рамках одного государства, даже в условиях автономии. Существование арабов в еврейском государстве допустимо только при их полной лояльности стране проживания. Это возможно лишь для тех из них, кто предпочитает личное благосостояние чувству национальной и религиозной солидарности. Возможно, при более последовательном и жестком поведении Израиля некоторое время было бы возможно удерживать арабо-еврейские отношения внутри страны в приемлемых рамках и оттягивать конфликт - именно такова сегодняшняя стратегия Европы, где проживают десятки миллионов мусульман. Но нерешительное отношение самих евреев к аннексии земель, завоеванных в Шестидневной войне, и, особенно, надежды арабов на слабость Израиля, вновь появившиеся как результат "политики Осло" и постоянно питаемые израильскими уступками, однозначно подтолкнули израильских арабов к национальной солидарности, причем именно с наиболее экстремистскими из своих соплеменников. Договор Осло посулил арабам несовместимое - собственное традиционное арабское государство, совмещенное с западным благосостоянием (как в старом советском анекдоте: "Хорошо бы работать, как здесь, а получать, как в Америке"). При другом подходе эти обещания могли бы стать реальностью: одни только прямые денежные затраты Израиля на "войну Осло" могли бы, при прямом распределении между всеми здешними арабами, обеспечить каждому из них безбедное существование в любой из арабских стран. Но "архитекторы Осло" ставили себе задачу избавиться от Иудеи и Самарии, а не от арабов, а на эту землю других претендентов, кроме Арафата, не нашлось. Поскольку для 21-го арабского государства нет места на нескольких десятках километров между Средиземным морем и рекой Иордан, то следовало поставить задачу по-другому: принудить и поощрить материально арабские страны, включая Иорданию, решить, наконец, так называемую "проблему арабских беженцев 1948 года", а также тех израильских арабов, которые предпочитают жить в собственной национальной стране или в традиционном мусульманском обществе. Для этого совершенно не обязательна организация еще одной дополнительной арабской страны - большинство палестинских и израильских арабов оказалось на этой территории только в по-следнем или предпоследнем поколении и совершенно не ощущает себя народом, отличным от своих родных братьев (в буквальном смысле этого слова) в Египте или Иордании. А "беженцам", уже четвертое поколение которых рождается в собственно арабских странах, укорениться там мешает исключительно противодействие местной власти в совокупности с неослабевающей надеждой на международные денежные компенсации.***
     Накануне нынешней иракской кампании рассматривались проекты расчленения территории Ирака на несколько составляющих в соответствии с этнической принадлежностью населения и выделение автономных областей курдам, палестинским арабам и др. Это также могло бы помочь решению проблемы, но, к сожалению, американцы предпочли другой вариант.
    
     * * *
     Правомерен вопрос: если существуют такие действенные способы смягчения конфликта, то почему же после распада СССР, когда на данный конфликт перестала накладываться "холодная война" сверхдержав, ситуация существенно не улучшилась?
     Проблема состоит в том, что на практике западные политики в отношении Ближнего Востока редко следуют описанным выше оптимальным принципам. В ближневосточных ресурсах заинтересовано большое количество участников с противоречивыми целями и слабой кооперацией: Америка, страны Европы, Россия. Как это описывается в обычной теории игр, каждый из участников не уверен в надежности других и поэтому гораздо более заинтересован в сиюминутной личной выгоде, чем в крупном выигрыше, который можно было бы получить, проводи они все вместе общую стратегию. Примеры: поставка западными и российскими фирмами оборудования арабам для создания неконвенционального оружия, отсутствие европейской поддержки Америки перед войной в Ираке или осуждение Израиля за борьбу с террористами международного масштаба. Даже внутри Израиля находятся политики, предпочитающие сиюминутную арабскую электоральную поддержку жизненно-важным интересам Израиля. Не удивительно, что все это приводит не к угасанию, а к эскалации конфликта. Единственное, что внушает оптимизм, - это демократическая обратная связь в западных странах, которая при ухудшении положения заставляет избирателей переносить свои предпочтения на политиков с другой стратегией. Главное, чтобы это не произошло слишком поздно.
    

---

    
     * По приблизительным данным, только с 1992 года израильское МВД из "гуманитарных соображений" выдало израильское гражданство 100 000 арабов.
     ** В частности, семье "шахида", погибшего при совершении теракта, вручалось десять тысяч долларов, палестинцу, получившему тяжелое ранение в столкновениях с израильскими солдатами, - тысяча долларов, легко раненному - пятьсот долларов… Наконец, детям, бросающим камни, только по 20 шекелей.
     *** В лагерях беженцев практически нет случаев возврата удостоверений беженца в связи со смертью владельца. Естественно, это объясняется не фантастическим долгожительством их обладателей, а материальной выгодой такого статуса, дающего право на пособие международных организаций.