На третьем месяце пребывания в стране я разговорился с пожилой израильтянкой - случайной прохожей в поисках дома своих друзей. В разговоре всплыла тема моей специальности. Услышав, что я музыкант, женщина заметно заскучала и заметила, что это в Израиле - не специальность. Это было сказано настолько убежденно, что мне еще долго было не по себе. Я до сих пор вспоминаю о том разговоре, поеживаясь. Спустя еще год или полтора я убеждал мать одного своего ученика продолжить занятия музыкой (у него были данные), вместо того чтобы посещать еще один из многочисленных технических кружков (у него уже их было два). Ее ответ тоже врезался мне в память: "Это в России у вас не было выбора, кроме музыки, вот вы и делаете из нее кумир, а для наших детей все дороги открыты!" Третий случай произошел со мной на общеизраильской конференции учителей - отличников народного образования, куда мы с моим кузеном-скрипачом были приглашены участвовать в концерте для награжденных этим высоким званием. Программа вечера была построена, как слоеный пирог, где чередовались речи награждающих, награждаемых и музыкальные номера. После очередной речи мы поднялись на сцену и готовились начать играть, но гул в зале не утихал до тех пор, пока ведущий не попросил полной тишины. Надо заметить, что разговоры не прекращались и во время других музыкальных номеров, но нам начинать "Импровизацию" Блоха без полной тишины казалось невозможным. Наконец, тишина воцарилась, мы начали, но почти одновременно с нами возобновилось жужжание застольных бесед уютно устроившихся и отнюдь не собиравшихся на старости лет менять привычки заслуженных педагогов сети государственно-религиозного образования.
     Позднее мне еще не раз пришлось убедиться в том, что в израильском обществе существует глубоко укоренившаяся недооценка роли музыки. Если бы результаты этой недооценки не были столь губительны и для каждого, и для общества в целом, я не стал бы браться за перо. Более того, я вдруг воочию увидел подтверждение старой истины, что без музыки, как она ни бесполезна, ни одно государство не устоит. Платон и Аристотель верили в это, но греки нам - не указ. На другом конце света китаец Ли Бу Вэй в своей книге "Весна и осень" писал: "Истоки музыки лежат далеко. Она рождается из меры, и корни ее в великом Едином. Музыка благоустроенной эпохи спокойна, а правление уравновешенно. Музыка смутного времени беспокойна, мрачна, его правление противоестественно..." и т.д. Мы припоминаем, что у китайцев в государстве и при дворе музыке была отведена ведущая роль, благоденствие музыки считалось равнозначным благоденствию всей культуры и этики, даже всего царства. Но зачем нам примеры из Древнего Китая? Вот наше время. Герман Гессе: "Мы почитаем классическую музыку за некий экстракт и средоточие нашей культуры, ибо она есть наиболее отчетливый и характерный жест последней.
     Позиция человека, нашедшая свое выражение в классической музыке, повсюду одна и та же, она основана на одном и том же виде познания жизни, стремится к одному и тому же виду превосходства над случайным. Основные черты классической музыки: знание о трагизме человеческого бытия, принятие человеческого удела, мужество и ясность. Будь то грация менуэта Генделя или Куперена или сублимированная до нежного жеста чувственность, как у многих итальянцев или у Моцарта, или тихая, сосредоточенная готовность к смерти, как у Баха, - это неизменно некое противление, некая неустрашимость, некое рыцарство, и во всем этом отзвук сверхчеловеческого смеха, бессмертной ясности. Ведь, в конце концов, каждое классическое самовыражение культуры есть свидетельство определенной этики, есть доведенный до пластической выразительности образ человеческого поведения".
     Современный английский пианист и композитор Сирил Скотт написал книгу "Музыка и ее тайное влияние в течение веков". До сих пор считали, что каждый род музыки рождается из среды присущей ей культурной эпохи. Скотт перевернул все вверх дном, утверждая, что культурные эпохи были созданы музыкой. Так, оратории Генделя с их музыкой, возбуждающей благоговение, были сильным противоядием шаткой нравственности того времени и пробуждали, особенно среди народа, благоприятное влияние. Скотт полагает, что именно музыка способствовала возникновению викторианской эпохи с такими ее чертами, как сознание долга, чувство собственного достоинства, стремление к чистой жизни и т.д.
     Своей музыкальной логикой Бах способствовал заложенной в немце тенденции к философии и интеллектуальному мышлению. Скотт полагает, что не будь "Страсти по Матфею" и "Страсти по Иоанну" задержаны на 80 лет, немцы XIX столетия были бы иными, так как эти выдающиеся монументальные произведения обладают значительным влиянием на ментальное состояние организма, делая его более гибким и поэтому его мышление становится менее рутинным. Скотт последовательно рассматривает влияние музыки Бетховена, Шумана, Вагнера, Р.Штрауса, Франка, Дебюсси, Скрябина, Стравинского и Шенберга на "ментальное тело человека", помогающее ему приспособиться к изменяющимся обстоятельствам жизни и достойно противостоять им.
     Проницательный читатель, конечно, уже догадался, куда клонит автор, внутренне напрягся и приготовился наступать. Во-первых, мы евреи, а не европейцы; во-вторых, мы находимся в Государстве Израиль, на Ближнем Востоке, со всеми вытекающими отсюда последствиями: военными, гражданскими и культурными; в-третьих, у нас не решены основные проблемы существования, сосуществования и выживания, а следовательно, сейчас не до музыки. А впрочем, кто сказал, что у нас мало уделяется ей внимания? Концертные залы переполнены, консерваторионы работают, Новая израильская опера выпускает премьеру за премьерой, обе академии имени Рубина готовят студентов, на международных конкурсах израильтяне занимают призовые места... Всё как у людей! Так ли это?
     Разумеется, так. И все же...
     Кем переполнены концертные залы? Разумеется, не только представителями элиты, но, в целом, людьми состоятельными, для которых быть держателями абонементов - часто не настоятельная внутренняя необходимость, а скорее требование кланового образа поведения (музыканты и студенты, готовые выложить за интересующий их концерт последнюю наличность, не в счет).
     Как работают наши консерваторионы? Ведь их существование под постоянной угрозой. Плата за учебу с каждым годом растет, а уровень образования снижается. Оканчивая музыкальную школу, большинство подростков по-настоящему не приобщается к музыке, а их исполнительские навыки - единственное приобретение - с годами утрачиваются.
     Да, академии готовят лауреатов и просто хороших исполнителей, но почему они так подозрительно часто мечтают о зарубежной карьере и…осуществляют эти мечты?
     А если копнуть немного глубже? Почему репертуар ИФО из года в год подергается критике даже благодушных музыкальных обозревателей (за отсутствием настоящей музыкальной критики, во всех развитых странах определяющей качество и уровень музыкальной жизни) за косность и консерватизм? Почему словосочетание "новая музыка", не говоря уже о музыке израильских композиторов, вызывает у завсегдатаев концертных залов в лучшем случае опаску, а в худшем - судороги неподдельного страха? На эти и многие другие вопросы ответ один: "музикейф" - это наш подход к музыке, наша концепция. Кейф, культурное развлечение, никак не больше. Какой экстракт какой культуры? Ведь в нашей стране проживает 88 этносов и у каждого свое представление о культуре.
     Почему бы теперь, после Древнего Китая и Европы (со всей ее традиционной культурой), так горько разочаровавшей нас своим соучастием в преступлениях рейха против нашего народа, не обратиться за примером за океан, в любезную сердцу израильтянина Америку? Там, как и у нас, - весь мир в одной стране, есть полная свобода в культурном развитии каждого этноса (которые еще сохранились как таковые), но при этом успешно развивается общеамериканская культура, в которой европейская классическая музыка занимает далеко не последнее место, точнее сказать - одно из первых. Может быть, именно этот факт позволяет создать общую модель поведения для разных поколений и этносов, избежать внутреннего взаимного неприятия на ментальном уровне и внешней агрессивности, от которой, так страдает наше израильское общество. Европейцы, разумеется, очень виноваты перед нами, но зачем же так жестоко наказывать за это наших собственных детей, лишая их полноценного воздействия великой европейской культуры в период сформирования личности! Киплинг, заявивший как-то: "Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись!" для нас, возможно, тоже не авторитет, но половинчатость в этом вопросе давно уже приносит свои горькие плоды. Я далек от мысли напрямую связывать множащиеся с каждым днем факты леденящей кровь жестокости в обществе и его ячейке - семье с недооценкой места и роли классической музыки в системе народного образования. Но то, что без музыки нельзя, - очевидно. Ведь в нашем случае отсутствие закодированного ее воздействуем стереотипа поведения (какая там "сублимированная до нежного жеста чувственность"!) приводит чуть ли не к самоуничтожению вида (прошу прощения за термин из биологии, но он, на мой взгляд, помогает отразить всю глубину пропасти, перед которой мы оказались).
     Пора осознать, что и грек Платон, и швейцарец Гессе, и даже колонизатор-англичанин Киплинг и многие-многие другие были правы, и нам, как в свое время коммунистам, не найти своего особого пути и "наш новый мир" не построить без учета давно открытых законов.
     Проницательный и ставший уже немного нетерпеливым читатель спросит: а чего конкретно хочет автор, что он предлагает? Пожалуйста, самое первое:
     - нужны кардинальные изменения самой концепции музыкального народного образования: обязательные для всех государственных школ страны, утвержденные министерством программы, разработанные специалистами (сегодня таких программ нет, да и музыка вообще не является обязательным для всех школ предметом, кстати, поэтому многие прекрасные учителя музыки из-за недостатка часов не могут работать по специальности);
     - новая сетка часов, включающая часы для слушания музыки;
     - стабилизирующая роль государства в судьбе консерваторионов, ныне переживающих годами длящуюся агонию; прекратить видеть в них убыточный бизнес.
     Читатель, не становись насмешливым, вспомнив, что еще совсем недавно в нескольких начальных школах обвалился потолок и пострадавших детей увезли в больницы. На ремонт школ необходимы средства. Нужны они и на ремонт системы народного образования, тут пострадавших - сотни тысяч.
     Разумеется, можно, "сидя на трибуне цирка, воспевать звезды, заглушая своей песней стоны жертвы, которая на арене того же цирка трещит в зубах у льва" (Альбер Камю). Можно продолжать рассуждать о проблемах интерпретации Листа и о сочетании серийной и модальной техник, не замечая (или делая вид, что не замечаешь) девятого вала дикости и бескультурья, грозящего смести все на своем пути.
     Камю понимал, что выбора у художника не осталось, массы не дадут забыть о себе, и место его на арене, рядом с жертвой, а не на трибуне со зрителями. Да, он вел речь о другом, и не у каждого хватит мужества идти, как он, до конца.
     Осознаем, по крайней мере, кричащую остроту проблемы. Ведь речь идет о нашей музыке и нашем государстве. Им нельзя друг без друга.
    
     Автор - композитор, член правления Лиги композиторов Израиля.