Александр Розенберг

     Тем, кому заглавие кажется рискованным, я, переиначив слова тов. Сталина, предлагаю другое: "Нет у меня для вас других чемпионов мира".
    
     Футбол, конечно, не спасет мир. Черт-те что, скорее всего, ожидает нас в этом году. В стране, где у тщеславия так много усердных служителей, время принятия серьезных решений всегда тревожно. Сознание терзает детская простота кровавой серьезности террора. В Кнессете депутатов сближают личные интересы и, как и в футболе, невежество. Власть беспокояще непоследовательна. Любые наши начинания могут порушиться из-за меняющейся обстановки в стране и в мире. Но в одном можно быть уверенным, за одно можно поручиться: чемпионат мира по футболу в Японии и Южной Корее начнется в срок. Сюжет чемпионата будет раскручиваться, хоть камни падай с неба, и даже непримиримые враги каждый свой день будут начинать с просмотра трансляций игр чемпионата.
     Так думал я в ожидании матча открытия: Франция - Сенегал.
     Исчерпывающая серьезность событий вокруг чемпионата освобождает меня от многозначительных рассуждений, дозволяя легкость или даже легкомыслие. Ах, мондиаль, мондиаль!
     Это был чемпионат мира команд "второго" ряда. Турция, Сенегал, Камерун и Нигерия вышли из тени великих. "Звезды зажигаются на пустырях", - обронил знаменитый тренер. Если исключить из сказанного пафос и мотив невольной тоски по послевоенной разрухе, все верно, все так. Футбол появляется там, где он востребован, где существует огромный слой людей, которые видят в карьере профессионального футболиста единственный шанс в своей жизни. Футбол - шанс для выходцев из стран третьего мира. Вопрос, насколько они убедительны. Подразумевается натренированное мастерство, трудное и строгое. Вот это только и остается в памяти скаутов суперклубов Европы. Поэтому всякий игрок стремится пробиться в европейский клуб. Только клуб культивирует успех игрока и поддерживает его физическую форму.
     Правда, надо сказать, прогресс этих команд был стимулирован и совпавшим со временем проведения чемпионата физическим истощением игроков элитных сборных мира - все игроки суперклубов с перенасыщенным внутренним и международным календарем.
     Но более всего успеху команд "второго" ряда способствовал вердикт европейского суда по "делу Босмана". Тогда, семь лет назад, футболистов уравняли в правах с наемными рабочими, квоты на число легионеров в команде как дискриминационные, нарушающие права человека, отменили и внутри Европы "открыли границы, как ворота в Кремле". Теперь клубы Старого Света могли выводить на поле столько легионеров, сколько "могли проглотить", как говорил, правда по другому поводу, первый Президент России.
     Люди, начиная что бы то ни было, прекрасно знают, что они делают, в этом я убежден. Потом они забывают это в силу продолжения, а потом уже не знают. Но у футбола, как и у луны, как и у медали, не может быть лишь одной стороны. Школьник знает, что магнит не разрубишь пополам, чтобы в одном был лишь плюс, а в другом лишь минус. О каком национальном футбольном колорите сборной Испании можно говорить, если в матчах Лиги, к примеру, за "Барселону", одновременно выходят четыре голландца, три южноамериканца, француз и итальянец? И не владельцы ли суперклубов разрушили гармонию формулы "сильные клубы - сильная сборная"?
     Этот чемпионат был чемпионат тоскливых патриотических призывов, игры мускулов, прагматизма, помноженного на агрессивность, и управляемой стихии судейского произвола. Что повязка на глазах Фемиды будет не всегда плотной, стало ясно после матча в группе Турция - Бразилия, но посмешищем ФИФА сделало судейство матчей с участием сборных Италии и Испании. Как сказал бы ослик Иа-Иа, это было душераздирающее зрелище. Его видели люди из ФИФА, его видел весь мир и эти люди из ФИФА видели, как видел весь мир, - никто с этим не считался. Выигрывали команды, которые, скорее всего, не прошли бы отборочного сита, приключись им такая необходимость. Называлось это стыдливым эвфемистическим словосочетанием "сенсация чемпионата".
     По мере того как неправосудная расправа множила "сенсации чемпионата", из игры исчезала метафизика происхождения результата...
     Но почему же они, все эти люди, которые изучают, которые выстраивают какие-то там последовательности в виде прогресса, роста, развития футбола, ставят команды в затылок друг другу, почему они не опасались, что проигравшие, рассердясь, выведут их на чистую воду? Эти люди просто не предполагали, что проигравшие способны на такое...
     Я не знаю, как устроено футбольное зазеркалье. Все, что там случается, случается за тщательно задраенными кулисами. Футбол лишь часть жизни и вписывается в общую ее картину, где, по Гоголю, "все не то, чем кажется".
     Вот ведь почему еще этот чемпионат оставил по себе недобрую память. Здесь не выступали "футбольные" теноры.
     Очерки музыки конца ХХ века вряд ли обойдутся без упоминания чемпионатов мира по футболу в Италии, США и Франции и "тройных концертов" на стадионной сцене трех ведущих теноров мира - Хосе Каррераса, Пласидо Доминго, Лучано Паваротти. Оставляя за скобками факт, что и Каррерас, и Доминго, и Паваротти из, так скажем, футбольно-озабоченных стран, где имена Виери, Дель Пьеро, Рауля и Мориентеса формируют национально-государственную идентификацию наряду со спагетти и фламенко, не могу не сказать, что и Зураб Соткилава мог бы быть им идеальным партнером.
     Концерт "на троих" впервые состоялся в Риме. Тогда Каррерас только входил в форму после онкологической операции, и извечные конкуренты Доминго и Паваротти объединились, чтобы поддержать коллегу в трудный момент его артистической судьбы; а он, надо сказать, до болезни обещал заткнуть за пояс их обоих, вместе взятых. Что это был за концерт! Его запись стала бестселлером. Он возвратил Каррерасу ангажементы. Он невероятно поднял акции Доминго и Паваротти. Так из благородных побуждений был извлечен неотразимый имидж "великой тройки", главной "иконы" престижных музыкальных репутаций.
     Когда на стадионе перед футбольным матчем или после него восторженно аплодируют фрагментам великих опер, становится ясно, что "трудности" постижения высокой музыки - отчасти миф. С исторической точки зрения - в самом деле миф: духовные кантаты Баха исполнялись в церкви, а следовательно, отнюдь не отпугивали рядовых прихожан, а арии Верди наряду с популярными городскими песенками распевали миланские и флорентийские мусорщики и посыльные. Во всяком случае, вполне естественным стало исполнение манифеста эгоцентрика - песенки герцога из "Риголетто" в соответствии с моралью омассовленного равенства: одна строка Паваротти, вторая - Каррерас, третья - Доминго; припев исполнялся втроем, а наиболее выигрышная последняя фраза ("... Но изменяю им первый я!") повторялась три раза подряд, чтобы на ней "отметился" каждый. Номер бисировался, и солисты выступали в другой очередности - ничьи права не были ущемлены. Грациозная композиция Верди вспухает групповым флюсом в своем самом "индивидуализированном" месте, возникает эффект "пластинку заело"...
     Зато каждому исполнителю "демократически" предоставлялись равные возможности кульминационного куража. И, конечно, абсолютно неважно, что "культовая" вокальная троица особо ярко демонстрирует свою неслиянность-нераздельность в образе вердиевского герцога - распутного злодея. Это уже непредсказуемое следствие интеграции доидустриальных музыкальных ценностей в постиндустриальное общество.
     Арии-шедевры исполнялись "футбольными тенорами" на "общих основаниях" вместе с неаполитанскими песнями, аргентинскими танго, русскими романсами, номерами из американских мюзиклов и чудилось: противостояние массового и элитарного завершено. Вот почему "футбольные" выступления оперных звезд попадут в книги по истории музыки. Вот почему чемпионаты мира без их выступления - лишь второразрядное зрелище, испохабленное народной любовью.
     Чемпионами мира стали бразильцы и, наверное, по праву. У них был Ривальдо, лучший, на мой взгляд, игрок чемпионата.
     Хотя... что значит "лучший игрок чемпионата", обладатель "Золотого мяча", что там еще? Эмоциональный всплеск, экспортный ярлык, шелуха условностей. Не более. По крайней мере, каждую неделю тренеры испанской лиги задавались вопросом, что делать с тем же Ривальдо, главной звездой "Барселоны". Ривальдо, что собор Святого Семейства - лишь часть реальности Барселоны. Туристы стоят у стен творения Антонио Гауди затаив дыхание, барселонские автомобилисты проезжают мимо, даже не повернув головы.
     Или Майкл Оуэн. Форварда "Ливерпуля" признали лучшим игроком Европы 2002 г. Зато на его родине истинный кумир - Дэвид Бекхэм, диспетчер "Манчестер Юнайтед". Понимают англичане в футболе. Они его и придумали...
     Я извлекал из подвалов памяти обретения великой игры. Вытянутые поодиночке, они представали передо мной не порознь, а в одном времени и пространстве, и глаз было не отвести от этой завораживающей картины праздника футбола. Какие голландцы расписали ее! Какими красками!
     ...Семьдесят четвертый и семьдесят восьмой годы были окрашены в оранжевые цвета изобретателей тотального футбола. Все вокруг "болели" за Кройфа, за "оранжевых", что говорило в пользу хорошего вкуса жителей бывшего СССР... В восемьдесят втором году футбол знаковых фигур импрессионистского стиля сборной Бразилии - Фалькао, Сократеса, Зико, Серезо - вызывал восхищение независимо от эстетических и патриотических пристрастий. Вот уж в чьей игре не было и тени плебейской развязности выскочек...
     В восемьдесят шестом году в бывшем СССР тем для разговора было две: советская власть - ненормативно - и Мексика. У государства из-за причуд нетривиальной экономики в тот год пропало молоко, а в Мексике происходило удивительное. В последний раз в ХХ веке играла сборная СССР! То есть выходила сборная в финал еще дважды, но это был уже не футбол. А в восемьдесят шестом - как она играла, команда Лобановского с Белановым впереди, Чивадзе сзади и Дасаевым в воротах!
     Футбол это ведь еще возможность, забыв суету и тщету собственной жизни, параллельно прожить другую, яркую как праздник, в рекордно сжатый срок. За полтора часа. А потом вернуться в свою и жить ее дальше. Это такой род удовольствия, за который стоит платить...
     В числе лучших на чемпионате была сборная Швеции, сохранившая, как в резервации, верность идеалам честной игры. У шведов командная игра превалирует над индивидуальными действиями. Именно поставленная командная игра позволила шведам победить в "группе смерти". Кто выживет в этой группе, может рассчитывать на очень многое, - думал я. Но в футболе успех не всегда приходит к тому, кто выглядит интереснее. Как и в жизни. Футбольный закон неотвратим: "не забиваешь ты - забивают тебе". Шведы пропустили от Сенегала гол под названием "внезапная смерть", и игра мгновенно завершилась. Африканцы старались превзойти друг друга в разнообразии выбрасываемых в танце "колен". Не знаю, как передать тоску, которая охватывает меня всякий раз, когда приходится видеть, как, забив гол, десяток мужчин выражают свою готовность, так скажем, к "любви".
     Футбольный бог в Корее и Японии был в хорошем настроении. Он прилюдно куролесил и благоволил к любимчикам, дозволяя забивать им и помногу, и в добавленное время, и голы под названием "внезапная смерть". Так он сделал рядовую команду Германии второй командой чемпионата. Немцы даже мечтать не могли о таком успехе! Между тем немецкая команда - одна из самых обученных. Каждый - и игроки основного состава, и резервисты - знает, что и когда от него требуется. В авантюрный футбол Германия не играет. И бесконтактной забавой футбол для немцев никогда не был. В пяти встречах сборная Германии смотрелась как отлаженный механизм, род "асфальтового катка", под который попадали их соперники. И лишь в матче с Саудовской Аравией "каток" трансформировался в "порше", на огромной скорости мчавшийся к чужим воротам.
     В том, что Франция не вышла из группы, если кто помнит, отнюдь не самой сильной, теперь, "прозрев", винят даже прессу, изо дня в день утверждавшую, что сильнее французов никого нет. И, дескать, в это поверили не только болельщики, но и сами игроки. Потому-де Сенегалу и Дании было так просто обыграть французов. Не знаю, не знаю... Хотя действительно, так заведено: в футболе придают значение, как правило, лишь результату последней встречи, а все предыдущие полагают частным случаем.
     Конечно, когда чемпионы мира и Европы занимают в своей группе последнее место и, ни разу не забив гол, ставят себя в ряд с командами Саудовской Аравии и Китая, успехом это не назовешь, Но "по игре" сборная Франции никак не заслуживала такого унижения. Отнюдь. Другое дело, что французы не забивали. Объяснения этому вообще нет. Объяснение этому может быть только одно.
     В девяносто шестом году, накануне чемпионата Европы в Англии, Эме Жаке, кормчий сборной Франции, заявил: "Я не вижу для Кантоны позиции в моей команде. Стиль его не вписывается в мои представления об игре". Его поддержал защитник Марсель Десайи: "У нас есть игроки получше, чем Кантона". Реакция специалистов на решение Эме Жаке не была однозначной. Кто-то порицал тренера, кто-то восхищался его смелостью. В Англии недоумевали: футбольная Англия боготворила Кантону. Слова Десайи никто не обсуждал. Со стороны Десайи, как сказал бы мудрец и гордый еврей Арье-Лейб, "это был грубый поступок".
     Блистательный Эрик Кантона понимал это лучше других. Он ушел из футбола. "Я не уверен, что смогу достичь в футболе еще каких-то вершин, - сказал капитан "МЮ", клуба, выигравшего в год чемпионата Европы чемпионат Англии, - а выходить на поле просто так - не для меня".
     В Англии сборная Франции была профессионально посредственна.
     На чемпионате мира в Японии и Южной Корее Эме Жаке не было. А Десайи был. Это правда: футбольный бог в Японии и Корее был в хорошем настроении. Но он ничего не забыл. Смотрел-смотрел он на игру французов, а потом поморщился: "Погодите-ка, погодите-ка, так это и есть Десайи? Тот самый?" И решил для себя: "Хватит! Все, что вами заслужено, вы уже получили"...
     Так что те, кто утверждал, что неудача сборной Франции спровоцирована просчетами тренеров, которые не совершенствовали какие-то там тактические приемы, а в это время, к примеру, выжигали по дереву через увеличительное стекло, или происками журналистов, или травмой Зидана, или, не знаю, трудностями акклиматизации - жалкие материалисты. Просто Бог взял с Франции старый должок. За Кантону. Чтобы жизнь медом не казалась.
     "Бог не фраер!" - когда еще заметил Сеня Кошубский, слесарь нашего экспериментального участка.
     А что же Россия? Как она показала себя? Тяжкие аргентинские муки, даже французский провал, для России были бы карьерой. Россия, увы, ожиданий не обманула. Предсказуемо, как заведено в новой России, игроки управляли тренером. Россия была предсказуемо беспомощна, пара центральных защитников выглядела как сдвоенные пешки, которые не защищают, не поддерживают друг друга, а только образуют слабость в позиции; ...предсказуемо беззубо, питаемая искусственными страстями, сыграла линия атаки. А между ними сновали угловатые игроки середины поля, судорожно имитировавшие игровое рвение.
     Разочаровывающе плохое выступление сборной России объяснимо. Но я не стану объяснять. Пусть читатель сделает это за меня. Тот, кто любит фабулы и перипетии футбола, для него этот рассказ с непрекращающимся продолжением.
    
     Я не знаю фамилии человека, который поведет нашу страну в светлое, надеюсь, будущее в 2004 году. Может, это будет опять генерал. Может, подполковник. А может, кто-нибудь другой. Тайна. Я не знаю, чем еще из того, что осталось, нам придется пожертвовать, чтобы в 2004 году вернуться к уровню экономики 1992 года. Я не знаю, в какой весовой категории в 2004 мы обнаружим собственную валюту. Но одно я знаю достоверно: летом 2004 года - должна же быть в жизни хоть какая-то стабильность - состоится чемпионат Европы по футболу.
     Бекхэму будет 29 лет, Оуэну - 25.