Александр Гордон

Этюды о еврейской дуальности

У Гегеля была стройная теория истории с абсолютным духом и поражавшей современников диалектикой. До нас эта теория докатилась в основном через Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина. Она собирала полные залы, хотя Гегель был плохим лектором и его мало кто понимал. В одной из книг великого немецкого поэта Генриха Гейне написано о том, как тот ходил на лекции Гегеля и радовался, если понимал хоть что-то.

В сентябре 1998 года я подвёл своего сына к дому на Болькерштрассе в Дюссельдорфе и, указав ему на дверь дома, сказал: "Здесь родился и вырос человек, который разрушил жизнь моих родителей". Гарри Гейне (имя Генрих он получил при крещении в возрасте 27 лет; без крещения он остался бы без работы с только что полученным докторским юридическим дипломом) родился 13 декабря 1797 года. Мой отец родился 14 июня 1913 года. Как и я, он рос без отца, с которым его мать развелась, когда он был маленьким ребёнком. Я познакомился с моим отцом, фактически, когда мне было семь лет. Мы виделись раз в четыре года до моего восемнадцатилетия. Потом встречались ежегодно и стали друзьями, хотя не сходились во взглядах и выводах, которые каждый из нас сделал из истории его преследования в 1949 году. В начале 90-х годов я издал на свои деньги книгу моего отца, его автобиографию "Исповедь агента иностранной разведки". Наши пути разошлись после того, как он стал жертвой преследований по делу космополитов. Его объявили агентом иностранной разведки (не было указано, какой), уволили с работы и фактически выслали из Киева. Мы с мамой по разным причинам остались в Киеве.

Отец был евреем лишь по документам, но дело космополитов могло ему дать понять, что от еврейства некуда деваться. Собственно, этот вывод сделал я, и пример его жизни привёл меня в Израиль. Мой отец вёл двойную жизнь не только как еврей, желающий быть как все, но не могущий это сделать. Он также вёл двойную жизнь, изображая себя, как и многие другие, верноподданным, и ненавидя власть. Но и независимо мыслящий, один из самых остроумных людей Европы, Генрих Гейне вёл двойную жизнь немца и еврея.

У Гейне было своё понимание истории. Он считал, что Германия и немцы вырождаются. В то время как Гегель считал Пруссию идеалом государства, Гейне считал, что вся Германия - отсталый и реакционный край. Гегель считал, что евреи, создавшие христианство, должны исчезнуть, ибо новая религия универсальная и много более разумная, чем старая иудейская. Наполеон был кумиром Гейне, хотя тот знал, что евреям нельзя создавать кумиров. Оккупированный французами Дюссельдорф Гейне воспринимал как город, освобождённый от германского примитивного национализма и интеллектуальной отсталости. Приезд Наполеона в Дюссельдорф он сравнивал с приездом Иисуса в Иерусалим. Наполеон уравнял евреев в правах с местным населением во всех местах, где он правил, в том числе и в Дюссельдорфе. Поэтому Гейне и боготворил Наполеона, которого увидел на марше победивших французских войск. Во время французской оккупации в Дюссельдорфе царила обстановка терпимости, чуждая Германии того времени и очень важная для воспитания свободного мышления. Гейне её, конечно, очень ценил. Именно во Франции Гейне, опасавшийся ареста, нашёл убежище до конца своей жизни.

У моего отца было своё понимание истории. Он считал, что жизнь в СССР постепенно улучшается. Перестройку в первые годы он считал зримым доказательством своей концепции. Лишь в 90-х годах он изменил свое мнение. Примерно тогда же он поменял своё отношение к евреям, к которым относился, как английский историк Тойнби, - как к окаменелости. Когда я хочу охарактеризовать ошибочность величественной исторической концепции Тойнби, я вспоминаю случай, происшедший с великим шведским биологом Линнеем. Он был против эволюции. Расклассифицировав все растения и всех животных, по его мнению, всегда существовавших, он однажды во время прогулки вдруг увидел насекомое, существование которого противоречило его классификации и свидетельствовало в пользу эволюции. Что сделал великий учёный Линней? Признал свою ошибку? Пересмотрел свои взгляды? Раздавил насекомое! Что сделал Тойнби, когда понял, что по его теории евреи должны были исчезнуть во втором веке нашей эры, но этого не произошло? Он объявил евреев окаменелостью.

Какая связь между Гейне и моим отцом и почему я написал, что первый разрушил семейную жизнь моих родителей? В конце 40-х годов мой отец напечатал ряд статей и защитил диссертацию о влиянии Гейне на поэзию Леси Украинки. И хотя Леся Украинка сама писала об этом влиянии, моего отца объявили безродным космополитом и агентом неизвестной иностранной разведки за то, что он осмелился утверждать о наличии влияния иностранного, мелкобуржуазного поэта Гейне на великую национальную поэтессу Лесю Украинку. Его уволили из университета, из редакций двух киевских литературных журналов и оставили нас без куска хлеба.

Интересно, что власти не ошиблись, заклеймив моего отца в космополитизме. Он и был космополитом и гордился этим. Ему, несомненно, мешала принадлежность к еврейству, ставшая орудием для его преследователей. Несмотря на то, что мой отец знал, что он космополит, он бросился доказывать властям обратное. От окончательного уничтожения моего отца спас тот же человек, который стал невольным виновником его несчастий - Гейне, тот самый Гейне, который не раз объявлял себя космополитом. Гейне, бывший истинным космополитом, был мобилизован на то, чтобы снять с моего отца-космополита обвинение в космополитизме. Маркс был другом Гейне, а Ленин - почитателем его почти революционной поэзии. Моему отцу удалось с помощью цитат из Маркса и Ленина доказать, что Гейне - великий революционный поэт, могущий влиять и на национальных поэтов. Следовательно, мой отец доказал, что он не безродный космополит, а пролетарский интернационалист, прославитель барабанщика революции Генриха Гейне, любимца основоположников коммунизма. После многомесячного обивания московских высоких порогов мой отец получил справку о том, что он не космополит. Эта, наверное, единственная в своём роде справка, вернула его в Киев. И тут оказалось, что его не хотят восстанавливать на работе. Дело было не в его космополитизме, от которого мой отец открестился с помощью с трудом добытой справки. Он привёз из Москвы справку о том, что он не космополит. Однако он не привёз справку о том, что он не еврей, справку, которая была у Гейне после крещения. Поэтому в Киеве его не реабилитировали. Эта была уже местная инициатива, а не директива из Москвы. Вскоре он оказался в Средней Азии, ставшей для него обителью свободы, терпимости и интернационализма, что-то вроде Франции для его любимого Гейне. Но мусульманская революция в Таджикистане разрушила его восточную сказку и привела в Москву. Мой отец написал ряд книг о Гейне, некоторые из них были изданы в Западной Германии и Японии. Одна из них была опубликована в том же гамбургском издательстве, в котором вышло в свет большинство сочинений Гейне. Краткую историю жизни моего отца, точнее, её гейневский аспект, я записал на трёх языках, английском, русском и иврите и оставил в доме-музее Гейне в Дюссельдорфе. Мой отец умер 17 февраля, в тот же день, что и Гейне.

В моём детстве во время больших праздников над Киевом реял дирижабль, на огромном теле которого было четыре портрета. Один из изображаемых на портретах людей превосходил трёх других по количеству волос на голове и бороде. Он изображал большеголового основоположника коммунизма Карла Маркса. Мой отец пострадал из-за того, что похвалил немца Гейне и отметил его творческое влияние на поэтессу Лесю Украинку. Это называлось низкопоклонством перед Западом. А тут на дирижабле прославлялось влияние двух немцев, Маркса и Энгельса, на двух отечественных вождей - Ленина и Сталина. И никто не репрессировал преемников Ленина и Сталина за их низкопоклонство перед Западом в виде двух волосатых и бородатых иностранцев, один из которых был капиталистом (Энгельс), и за насаждаемый ими культ иностранцев в официальной советской идеологии.

Карл Маркс - это лицо стояло перед нами в детстве и юности, оно было на многих портретах и памятниках. Кто был этот человек? Я, как любитель философии, знал его как сторонника философов-радикалов с уклоном в рационализм и нелюбовью к романтике. Он был сторонником и, пожалуй, в какой-то мере, оживителем материализма. Он претендовал на материалистическое понимание не только природы, но и истории. Он был последователем Гегеля, и в качестве такого он верил в рациональную формулу эволюции человечества. Он объявил себя философом-практиком в тезисах о Фейербахе: "Философы только интерпретировали мир различными путями, но реальная задача в том, чтобы изменить его". Слово "диалектика", которое он заимствовал у Гегеля, у него, как и у его учителя, давно ушло от своего буквального греческого значения - искусства вести беседу, и стало означать развитие. Учитель и ученик видели вершину этого развития, т.е. не замечали парадокса между развитием и утверждением о существовании вершины в развитии. Правда, каждый из них видел свою вершину. В России дошли почти до вершины, описанной Марксом, так что могли бы порассказать основоположнику диалектического материализма, куда привела его практическая диалектика. В основе диалектической формулы Гегеля лежал Дух, являющийся двигателем истории. Маркс был не согласен с Гегелем: он использовал ту же формулу, но в качестве лейтмотива истории рассматривал Материю. На практике материализм Маркса становится экономикой, т.е., по Марксу, политика, религия, философия и искусство в любой эпохе - результат методов производства в ту эпоху и распределения продуктов этого производства.

Маркс писал, что история - это борьба классов. Возможно, история - это борьба интересов. Интересы являются результатом происхождения, воспитания и текущего развития общества. Аристотель выражает менталитет города-государства. Схоластическая философия как умонастроение есть интеллектуальное выражение церкви как организации. Философия Локка содержит интересы коммерческого среднего (нового в то время) класса. Маркс выражает чувства, присущие подымающемуся с низов общества немецкому еврею из среднего класса, его нелюбовь к своему происхождению и его путь решения волнующих его проблем. Он выражает чувства еврея, который хочет избавиться от антисемитизма освобождением от собственного еврейства.

Говоря о Марксе, надо иметь в виду, что он был много более практичный мыслитель, чем его предшественники. В этом смысле он оказался не только достаточно радикальным, чтобы увлечь других, но и достаточно понятным для многих. В его ранней работе "Экономическо-философские рукописи", опубликованной в 1844 году, он ещё наполовину идеалист, но позже в теории ("Капитал") и в практике ("Коммунистический манифест") он уже материалист, хотя и начинает "Манифест" в романтическом, идеалистическом духе: "призрак бродит по Европе - призрак коммунизма".

Маркс абсолютизировал экономический фактор и недооценивал психологический фактор, привычки и традиции людей. Нельзя понять историю без психологии, без учёта таких факторов, управляющих людьми и могущими приводить к войнам, как властолюбие, алчность, тщеславие, зависть, соперничество. Посмотрим вокруг, пороемся в памяти. Все эти факторы могут приводить к стычкам и конфликтам между друзьями, соседями, родственниками, приятелями, коллегами. Почему они не могут быть причинами военных конфликтов? Кьеркегор писал, что философия Гегеля - это прекрасный дворец, в котором нет человека, его чувств и страстей и потому, по мнению Кьеркегора, эта философия ограничена, слаба. У Маркса, который считал себя защитником угнетённых людей, сфера их чувств и страстей отсутствует, она полностью сводится к производственным отношениям. Маркс бесцеремонно относился к человеку, люди для него - алгебраические знаки, их назначение - быть средством производства и средством для совершения общественных изменений. Для него проблема индивидуальности не существует. Он растворил индивидуальное в общественном. Таким образом, в учении философа-Маркса, защитника людей, нет человека, вопреки его известному высказыванию: "Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо".

В марксистской традиции заложен "первородный грех" в отношении еврейской проблемы: сам Маркс. Я говорю не только об индивидуальной психологии Маркса как человека. Хотя рассмотрение вопроса о его еврействе тоже оказалось бы весьма полезным. Обычно твердят, что Маркс был сыном уже крещённого еврея. Это неверно: ему было 6 лет, когда его отец-адвокат крестился, вероятно, по соображениям, связанным с профессиональными интересами, как Гейне, который иначе не мог бы работать по юридической специальности. Маркс родился в семье, во многих поколениях которой были раввины. Следовательно, он был хорошо знаком с антисемитизмом и, вероятно, имел еврейские комплексы, игравшие немалую роль в развитии евреев и выкрестов. У меня есть следующая гипотеза в отношении идейного развития Маркса. Прежде всего, я исхожу из того, что он, как и многие образованные евреи, хотел решить еврейскую проблему. Для разгадки Маркса я попытаюсь использовать теорию другого известного еврея - психоаналитика Зигмунда Фрейда, теорию сублимации.

Еврейский невроз Маркса сублимировался в его экономической теории. Капитализм в период деятельности Маркса имел довольно гнусный вид, эксплуатация жуткая, почти бесконтрольная. В то время многие евреи богатели довольно легко благодаря традиционной талмудической грамотности и предприимчивости племени, которое быстро использовало создавшуюся атмосферу эмансипации. Количество богатых евреев в процентном отношении превысило количество немцев, французов, бельгийцев и англичан, народов, среди которых жил Маркс. Ненависть к капитализму, стыд и презрение к нему Маркс стал ассоциировать с другим стыдом - быть евреем, и не просто евреем, а евреем, разбогатевшим на эксплуатации других людей, в основном неевреев (стыд быть буржуа был у Маркса не личным, а племенным, т.к. он очень мало зарабатывал и жил в основном за счёт Энгельса и других друзей). Чтобы найти простое решение еврейской проблемы, Маркс свёл определение еврея к чисто экономическому; у него еврей практически становится синонимом буржуа. Отсюда вытекает марксистское разрешение еврейской проблемы: конец буржуазии, т.е. революция, станет и концом еврейской проблемы, потому что исчезнет и сам еврей. Эту мысль можно найти в работе Маркса "К еврейскому вопросу", где он именует евреев "мнимым народом". Комплекс избавления от своего еврейского происхождения Маркс сублимирует в решении мировой проблемы. Он, по-видимому, считал, что эмансипация еврейства - это лишь промежуточный этап к главному - к растворению, к ассимиляции, и, наконец, к исчезновению еврейства. С мыслью Маркса о преимущественной буржуазности евреев фактически спорил Ленин, утверждавший, что есть и еврейский пролетариат, и подчёркивавший активное участие евреев в революции. По Ленину, когда будет решена проблема мирового пролетариата, будет решена и проблема еврейского пролетариата (проблему еврейской буржуазии Ленин решил радикальным путём - кого уничтожил, кого разорил, т.е. решил её, вероятно, не совсем так, как планировал Маркс). Утверждение Маркса о том, что еврей - буржуа, и утверждение Ленина о том, что еврей - революционер, обернулись не решением еврейской проблемы, а внесением ими значительного вклада в антисемитизм.

Маркс придавал слишком большое значение динамике классов. Гегель гораздо больше обращал внимания на историческое значение борьбы наций, религий, а не классов и сословий: "Народу, обладающему… природным началом, поручено его исполнение в поступательном шествии развивающегося самосознания мирового духа. Он во всемирной истории для данной эпохи - господствующий народ, и лишь однажды он может… составить в ней эпоху. Пред лицом этого его абсолютного права быть носителем ступени развития мирового духа в настоящее время духи других народов бесправны, и они, равно как и те, чья эпоха минула, не идут больше в счёт во всемирной истории". Через много лет после того, как эти слова были написаны, германский народ взял на себя роль "господствующего" народа и присвоил себе "право быть носителем ступени развития мирового духа". Идеализм материализовался в практицизм.

Маркс не был материалистом в том смысле, в котором он о себе думал. В каком-то отношении он чувствовал себя Мессией, избранным народом которого был пролетариат. По еврейскому вероучению, приход Мессии приведёт к воскресению мёртвых. Мессианское пророчество Маркса - исчезновение пролетариата и вообще классов и построение рая. Исчезновение избранного Марксом народа и появление бесклассового рая, мессианские ощущения Маркса выдают его идеализм, а именно торжество духа прогресса.

Карл Маркс был автором самого крупного в истории проекта по осчастливливанию человечества. В статье "К еврейскому вопросу" среди прочего написано: "Не следует искать тайну еврея в его религии, следует искать тайну религии в реальном еврее... Евреи отравили христианский мир, превратив деньги во всемирную силу. Б-г евреев секуляризовался и тем самым стал всемирным Б-гом". Здесь соединяется ненависть к нескольким явлениям: к религии, которую Маркс поменял, к евреям, от которых он откололся и открестился, и к деньгам, недостаток в которых он всю жизнь испытывал.

Маркс говорит о "тайне еврея". Это довольно банальный ход мысли, поскольку желание евреев быть не такими, как все, и сохранять верность своей странной религии было непонятным и потому "таинственным". Говоря о том, что не надо искать тайну еврея в религии, Маркс, несомненно, полагает, что корень зла заключен именно в еврейской религии, которую надо искоренить, как любую религию и как источник еврейской обособленности. Однако Маркс идет дальше. Евреи обвиняются им в том, что они злостный источник любой религии. В том же отрывке он отмечает, что религиозность евреев мнимая, что их Б-г - деньги. Эмоции захлестывают Маркса, лишая логики. Он не только стыдится того, что его соплеменники неприлично разбогатели, он обвиняет евреев в отравлении, не колодцев, как в средние века, а в отравлении "христианского мира" деньгами. Ненавистные деньги Маркс объединяет с ненавистными евреями, запятнавшими его их общим происхождением. Бегущий от еврейской религии Маркс объявляет, что Б-га в обычном понимании у евреев нет, то есть они народ безрелигиозный, но поклоняющийся Б-гу-деньгам. Он сводит еврейскую религию к деньгам и тем самым сам пытается ее секуляризовать.

При всей нелюбви к христианской религии Маркс в своей атаке на евреев берет в союзники Христа: "Не случайно менялы, которых Иисус изгнал из Храма, и менялы, которые сегодня стоят на стороне всех тираний, - одни и те же евреи". В своей борьбе с еврейством атеист Маркс прибегает даже к помощи презираемой им христианской религии, этого опиума для народа. Делая вывод о том, что еврейский Б-г-деньги стал всемирным Б-гом, Маркс приближается к выводу о попытке покорения мира евреями с помощью их денежного Б-га. "Деньги - вот ревнивый Б-г Израиля" - пишет Маркс в стремлении лишить евреев Б-га и приписать им то, что особенно ненавистно живущим при раннем капитализме - силу денег. В этом высказывании он олицетворяет евреев с капитализмом.

В следующем отрывке Маркс бросается от утверждения преданности евреев Б-гу до бесполезности евреев как народа для человечества: "Даже если еврей отринет свою веру (значит, у евреев все-таки есть религия - А. Г.), он ничего не может дать человечеству". Решение еврейского вопроса в эпоху эмансипации Маркс видит в аннулировании еврейства: "Общественная эмансипация евреев состоит в эмансипации общества от еврейства". Этот его вывод являющийся естественным и вытекающим из отрицания им еврейской национальности, впервые опубликован в 1856 году в газете "Нью-Йорк трибюн": "Химерическая национальность еврея - это национальность торгаша, а еще точнее - ростовщика". В бытность мою в СССР я замечал у евреев страстное желание называть и подсчитывать знаменитых соплеменников, вызванное желанием компенсировать себя за унижения. Маркс был в почетном списке знаменитых евреев. Невзирая на опутывание их марксизмом во всем и во вся, советские евреи были, очевидно, плохо знакомы с учением Маркса, иначе они бы задумались, канонизировать ли им евреененавистника Маркса.

Когда стало известно о преследовании евреев Сирии и о погромах в России, Маркс молчал. Однако в то же самое время он выступил в защиту преследуемых молдаван. Фердинанда Лассаля, поддерживавшего его материально, он за глаза называл "барон Ицик" и "негр-еврей". Известно только одно высказывание Маркса о его еврейском происхождении. В письме к мужу его тети (сестры матери) Леону Филипсу, деду основателя известной электронной фирмы, он написал о Дизраэли, что тот принадлежит к "нашей совместной расе". Известно, что Маркс не раз слышал неприятные слова о своем еврейском происхождении. Благодаря крутому нраву и резким манерам он снискал немало врагов, среди которых были и антисемиты, проходившиеся на счет его еврейских корней. Поссорившийся с ним младогегельянец Руге назвал его "нахальным евреем".

В декабре 1843 года в Париже произошла встреча, которая помогла впоследствии моему отцу избежать тюрьмы сто лет спустя - в 1949 году. Двадцатипятилетний ссыльный из Германии доктор философии Карл Маркс встретился с сорокашестилетним опальным немецким поэтом, доктором права Генрихом Гейне. Это знакомство привело к интенсивному, почти ежедневному общению и большой дружбе между двумя изгнанниками. Встречи между друзьями продолжались до высылки Маркса из Франции в январе 1845 года, последовавшей по приказу премьер-министра Гизо при полной поддержке короля Франции Луи-Филиппа. Карл Маркс познакомился со своим самым любимым поэтом, а Гейне, не любивший знакомиться с иммигрантами из Германии, подружился с молодым человеком, годившимся ему в сыновья и побудившим его писать революционные стихи. Этот революционный пыл Гейне мой отец довел до сведения тех, кто обвинял его в "низкопоклонстве перед мелкобуржуазным немецким поэтом Генрихом Гейне". Революционные замашки Гейне и его "связи" с основоположником марксизма предотвратили дальнейшее падение моего отца.

Содержание бесед Гейне и Маркса неизвестно. Однако поскольку в период их общения они оба писали о еврейской проблеме, можно предположить, что они и на эту тему говорили. Выкрест Маркс скрывал свое еврейское происхождение. Выкрест Гейне его не только не скрывал, но всячески критиковал выкрестов-антисемитов: "Среди евреев-выкрестов есть многие, которые из трусливого лицемерия преступно говорят о еврействе. Они ведут себя хуже, чем евреененавистники от рождения... Известные писатели для того, чтобы им не вспомнили их еврейского происхождения, наносят вред евреям или замалчивают их. Это известное, печальное и смехотворное явление". Если бы эти слова не были написаны за три года до знакомства с Марксом, можно было бы подумать, что Гейне имеет в виду основоположника "научного коммунизма".

Влияние Гейне на Маркса было колоссальным. Некоторые выпады Маркса против евреев взяты из произведений Гейне и являются результатом его двойной жизни немца и еврея, его запутанной и утонченной раздвоенности. Именно в период их парижских встреч была опубликована статья Маркса "К еврейскому вопросу". Например, цитата "Деньги - ревнивый Б-г евреев" напоминает выпад Гейне против равнодушия французских евреев во времена кровавого навета против евреев Дамаска: "У французских евреев, как и у других французов, золото - Б-г, а промышленность - религия", или: "Деньги - Б-г современности, а Ротшильд - его пророк". Однако Гейне нападает только на капитализм. Маркс нападает на капитализм и на евреев как на олицетворение капитализма. В статье "К еврейскому вопросу", написанной в ответ на антиеврейскую статью Бруно Бауэра, Маркс задает 3 вопроса и дает на них ответы: "Что является светским базисом иудаизма? - Практическая польза, собственное благо... Чему поклоняются евреи вне рамок своей религии? - Торговле... Что является светским Б-гом евреев? - Деньги". Еврейскую историю он видит как "позор для теории, для искусства, для истории, для человека самого по себе". Статья Маркса с нападками на евреев вышла 7 марта 1844 года, а 22 апреля того же года Гейне написал статью в поддержку евреев. Обе статьи вышли в период их интенсивного общения. Если Маркс был за эмансипацию евреев для их исчезновения, Гейне выступил за эмансипацию как за средство освобождения евреев. Он также призывал европейские правительства сохранить еврейскую религию и после эмансипации евреев: "Ускорьте эмансипацию, иначе вы опоздаете и не найдете евреев в мире". Гейне был членом "Общества еврейской культуры и науки". Он вступил в него в возрасте 25 лет, в том самом возрасте, в котором Маркс познакомился с ним. Уравнение евреев с капиталистической жаждой денег Маркса не вяжется с мнением благородного и бескорыстного, но дуально чувствующего Гейне, с которым Маркс так интенсивно общался в период написания своей знаменитой антиеврейской статьи.

Маркс, происходивший из старинного рода раввинов, утверждал, что Б-г евреев - деньги, Гейне, происходивший из рода торговцев, гордился своей принадлежностью к нации, которая "дала миру Б-га и мораль".

У Маркса и Гейне были комплексы вины перед оставленным ими еврейством. Маркс не мог простить евреям то, что он их покинул. Гейне постоянно возвращался к еврейской теме и не мог себя в этом отношении определить. Да, и инстинкт великого художника гнал его от любой однозначности. У Маркса не было чувства юмора. В отличие от Гейне, он не умел иронизировать над своими бедами и над самим собой, черта, которой в избытке был наделен Гейне. У евреев, как нации, это достоинство-недостаток хорошо развито. Гейне был насмешником, скептиком и сентиментальным человеком. Он любил и умел иронизировать над своим крещением. В противоположность Марксу, он был полон симпатии и сострадания к евреям.